Читать книгу "Сначала забудь ее - Линн Грэхем"

Адвокат Чарльз Беннетт из Лондона встретил Лучиано Витале, как только его личный самолет совершил посадку. Сицилийский миллиардер и юрист обменялись приветственными фразами. Лучиано шествовал горделиво, как тигр, почуявший запах добычи. Врожденная уверенность и агрессия читались в каждом его шаге.

Он наконец выследил вероломную похитительницу его ребенка Джемайму Барбер. У него не нашлось бы слов, чтобы выразить свое отвращение к ней. Еще больше злило то, что он не мог использовать силу закона, чтобы воздать этой проходимке сполна, не желая, чтобы подробности его личной жизни снова стали достоянием мировой общественности, а разбирательства каким-либо образом отразились на будущем маленького сына. Лучиано достаточно пострадал от вездесущей прессы еще при жизни его жены и сейчас предпочитал оставаться в тени. Он сыт по горло скандальными заголовками, сопровождающими его со свадьбы и до смерти супруги.

Несмотря на это, женщины часто обращали на него внимание, и не без причины. Лучиано был красив, высок, атлетически сложен. Золотистая загорелая кожа, тонкие черты лица, медово-карие глаза пленяли красавиц всего мира, а ямочки на щеках подкупали детской естественностью. Он предпочитал не пользоваться внешностью, расценивая знаки внимания как нежелательные и назойливые.

Ему была невыносима мысль о том, что меры предосторожности не сработали и он чуть не потерял сына. Постоянно корил себя за то, что сделал подобный выбор, и не был уверен, что это его ребенок, пока не проведен тест ДНК. Суррогатная мать во время искусственного оплодотворения могла иметь близкие отношения с другими мужчинами. Она и так нарушила все мыслимые и немыслимые договоренности, почему бы не нарушить и эту?

Если ребенок действительно его, унаследовал ли он что-либо от лживой, корыстной матери? Могут ли передаваться плохие гены? Лучиано, живое подтверждение отсутствия таковых, отказывался в это верить. Он последний в поколении мужчин, известных на Сицилии жестокостью и проблемами с законом. Любые разбирательства с матерью ребенка ни в коем случае не должны отразиться на малыше. Он утешал себя мыслью о том, что формально она вполне добропорядочная женщина. Единственный ребенок в семье, родители в долгах, работает учительницей младших классов, выращивает овощи, готовит. К сожалению, подлинная история открылась после того, как Джемайма сбежала с ребенком из роддома. Типичная искательница приключений, она тратила деньги, влезала в долги, играла в азартные игры и воровала без зазрения совести, когда средства заканчивались.

Лучиано вновь упрекнул себя за то, что не встретился с ней лично, не принял никакого участия, только лишь выбрал ее кандидатуру по резюме и фото и дал свое семя. Тогда для него это был очередной бизнес-проект. Хотя распознал бы он ее истинную натуру при встрече? Прибыв в роддом забрать младенца, Лучиано нашел только записку с требованием крупной суммы за возвращение сына. К тому времени она узнала, насколько он богат, и жажда обогащения побудила ее действовать.

– Я должен спросить, – начал Чарльз. – Вы не собираетесь по этому делу обратиться в полицию?

– Нет.

Чарльз предпочел тактичность откровенному разочарованию, надеясь, что его самый состоятельный клиент будет более сговорчив. Однако единственный сын одного из самых суровых мафиози на Сицилии не привык менять мнение. Тридцатилетний миллиардер, успешный бизнесмен, Лучиано, по информации Чарльза, во всех делах безоговорочно стремился следовать букве закона. Он не любил журналистов, опасаясь, что криминальное прошлое отца и прадеда настигнет и его, окружил себя профессиональными телохранителями, ограждавшими его от остального мира. Лучиано Витале для многих оставался загадкой. Например, никто не знал, почему столь обеспеченный и привлекательный молодой мужчина предпочел родить наследника от суррогатной матери.

– Я не хочу быть ответственным за то, что посадил биологическую мать ребенка за решетку. Не сомневаюсь, она это заслуживает, но не хочу быть инициатором этого.

– Само собой. – На самом деле Чарльз лукавил, не понимая логики Лучиано. – В любом случае полиция тоже ищет ее. Если мы сообщим о ее местоположении, это не будет выглядеть, будто мы упекли ее за решетку.

– И что? Престарелые родители узнают, что их дочь держит моего сына в заложниках, полиция будет в курсе нашего дела, и с кем останется ребенок, решит суд. Вы предупреждали, что суррогатное материнство судом Великобритании трактуется неоднозначно. Я не стану рисковать.

– Но мисс Барбер пообещала вернуть ребенка только за вознаграждение, ни в коем случае нельзя предлагать ей деньги, так вы окажетесь по другую сторону закона.

– Я найду легальный способ вернуть малыша, не предавая дело огласке и не прибегая к суду.

Чарльз поежился при одной мысли о том, как убийствами и истязаниями предки Лучиано решали проблемы, но отчитал себя за эти мысли, хотя и знал, как жесток его клиент в бизнесе. Он, конечно, не убивал конкурентов, но переходить ему дорогу не решился бы никто. Вряд ли Джемайма имеет хотя бы малейшее представление о том, к каким последствиям может привести нарушение договора с Лучиано Витале.

Джемайма поправила цветы на могиле сестры-близнеца. Слезы щипали глаза, сердце сжималось от горя. Она любила сестру и сожалела, что не представился шанс узнать ее ближе и помочь. Их мать была наркоманкой, об отце даже думать не приходилось. В итоге их удочерили разные семьи, и жизнь сложилась по-разному. При рождении Джули какое-то время была без кислорода, потом перенесла операцию. Это отразилось на дальнейшем развитии, и ее смогли удочерить после лечения, занявшего около двух лет. Джемайме повезло больше. Ее удочерили почти сразу же после рождения. Приемные родители с первого взгляда полюбили ее и подарили ей замечательное спокойное детство. Поэтому она чувствовала себя виноватой перед Джули. Сестру позднее удочерили более состоятельные люди, но задержки в развитии и психологические проблемы огорчали новых родителей, стыдившихся ребенка с особенностями. В итоге, когда подростком Джули начала проявлять характер более явно, ее вернули в приют. С этого момента все в жизни девочки пошло наперекосяк.

Сестры не виделись. Повзрослев, Джули разыскала Джемайму. Она и ее родители были сразу же очарованы живой и харизматичной девушкой. В жизни Джемаймы и ее родителей с тех пор многое изменилось. И не в лучшую сторону. Особенно страшно последствия сказались на Никки, который с самого рождения не видел настоящую маму. И никогда не увидит.

Джемайма обернулась, взглянула на коляску, стоящую на тропинке чуть в стороне от могилы Джули, и просияла. Неудивительно, ведь Никки стал для нее всем: и солнцем, и луной, и звездами. Он изучающе смотрел на нее влажными темными глазами и радостно улыбался, самый любимый человечек на свете. Ему принадлежало ее сердце с той минуты, когда она увидела его, младенца, которому только исполнилось семь дней, в роддоме.

– Я заметила тебя с дороги, – внезапно донесся голос Элли, высокой, худой, рыжеволосой девушки, подруги с детского сада. – Почему ты опять здесь? Не понимаю, почему ты мучаешь себя? Джули умерла, Джем, ее не вернуть. И слава богу, я бы сказала.