Читать книгу "Похищенный - Эбби Тэйлор"

Воскресенье, 17 сентября

День первый

На верхней площадке лестницы толпились подростки. Они подпирали стену, выставив в проход ноги. На них были черные дутые куртки, а лица, все до единого, выражали лишь равнодушие и презрительную скуку. Их голоса доносились до Эммы из-за угла, эхом отражаясь от выложенного кафельной плиткой пола и стен. Как только тинейджеры увидели ее, все разговоры моментально прекратились.

— Прошу прощения… — вежливо сказала Эмма.

Очень медленно они подобрали под себя ноги. Посередине освободился узкий проход, как раз такой, чтобы она могла осторожно пройти по нему. Ей пришлось идти буквально сквозь строй, и она чувствовала, что они не сводят с нее глаз. Подростки в молчании наблюдали, как она, держа на руках Риччи и увешанная многочисленными пакетами, неловко ступает по ступенькам с детской коляской.

Спустившись и завернув за угол, Эмма с облегчением вздохнула. Платформа подземки была пустынной и скудно освещенной. Эмма оглянулась. Мальчишки не стали ее преследовать.

— Рич, у нас все в порядке?

Успокоившись, она присела на корточки рядом с коляской. Обычно ее не так-то легко было вывести из себя, но сейчас, когда с ней был Риччи, оставалось только надеяться, что поезд вот-вот подойдет.

Риччи, круглолицый румяный крепыш тринадцати месяцев от роду, захныкал, завертелся и начал тереть глаза кулачками.

— Устал, маленький мой? — Эмма принялась покачивать коляску. — Потерпи немножко, скоро мы будем дома.

Она буквально валилась с ног. День выдался трудным и утомительным: им пришлось пересечь Лондон из конца в конец, пока они добрались до Ист-Энда. Впрочем, тому была веская причина. Ей до смерти хотелось вырваться из четырех стен своей квартиры, а прогулки пешком до Хаммерсмит-Бродвей или Норт-Энд-роуд надоели до невозможности. Поэтому Эмма и Риччи решили развеяться и, что называется сменить обстановку. Они побродили между рядами на рынке Спитафилдз-маркет, где купили штанишки и несколько жилетиков для Риччи, а потом зашли в маленькое кафе съесть пару ячменных лепешек с кофе и на десерт — мороженое с кусочками банана. После этого, сев на автобус, они прикатили в Майл-Энд и отправились на прогулку вдоль канала Риджентс, любуясь лебедями и длинными лодками с разрисованными цветочными горшками. Похолодало, пришло время возвращаться домой. В сумерках канал покрылся зеленой грязной тиной, и в одном месте из воды торчала ржавая тележка из супермаркета. Они с трудом отыскали станцию подземки. Пакеты с покупками, став, похоже, к тому времени вдвое тяжелее, оттягивали Эмме руки и били ее по ногам. Так что, заприметив впереди на тротуаре знакомый красно-синий круг лондонского метро, она вздохнула с радостью и облегчением.

— Ма… — Риччи перегнулся через бортик коляски и ткнул ей в руку апельсиновый леденец на палочке. Струйка липкой жидкости текла по его рукаву.

— О боже! — воскликнула Эмма, чувствуя, что голова разболелась не на шутку. — И зачем только я согласилась купить его тебе?

Она раздраженно выхватила у сына леденец и вытерла ему лицо и руки. Огляделась по сторонам в поисках мусорной корзины. Разумеется, ни одной поблизости не обнаружилось Похоже, горожане покончили со всеми неотложными делами, которые требовали их присутствия на улице, и отправились по домам. Вокруг не было ни души. Так что Эмма могла просто бросить леденец на рельсы, но в конце концов ограничилась тем, что завернула его в салфетку и сунула в сумочку. На стене напротив платформы висел рекламный плакат какой-то минеральной воды в бутылках. Деревенский пейзаж: деревья, река, мир и покой.

Риччи снова захныкал и принялся дергать ремешки крепления.

— Хорошо, вылезай. — В самом деле, не будет большого вреда, если она позволит ему выбраться из коляски.

Когда она присела, собираясь расстегнуть ремни, из туннеля донесся слабый шелест и хрипение.

Звуки, которые издает приближающийся поезд метро, всегда казались Эмме зловещими. Вы слышите их, но пока ничего не видите. Ушей достигает только перестук колес на стыках рельсов, бегущий впереди непонятной и жуткой громадины, которая вот-вот вынырнет и бросится на вас из темноты. Она быстро подняла Риччи и поставила на платформу. Он тоже услышал шум и повернулся в его сторону. Ветер из туннеля перебирал светлые волосики малыша. Эмма, сжимая одной рукой лямочки его штанишек, наклонилась над коляской, складывая ее. Шум стал громче. Риччи прижался к ее ноге, ухватившись за джинсы. В тот момент ей некогда было смотреть на сына, но впоследствии она частенько вспоминала, как он выглядел. Круглое маленькое личико, широко раскрытые глазенки, приоткрытый ротик, губки, сложенные буквой «о», — он испуганно смотрел в сторону туннеля в ожидании, когда оттуда вынырнет чудовище.

— Там… — пролепетал он, придя в восторг от того, что в темноте туннеля вспыхнули огни поезда. Он отпустил джинсы Эммы и ткнул ручонкой в ту сторону. На станцию с грохотом влетели покрытые сажей и грязью красные, белые и синие вагоны. Воздух наполнился скрежетом и лязгом — поезд замедлил ход, потом остановился. Рев моторов внезапно стих, как будто кто-то невидимый выключил огромный вентилятор.

Тишина.

Секундой позже с мокрым чавканьем разошлись двери вагонов.

— Вперед! — скомандовала Эмма.

Риччи не пришлось просить дважды. Придерживая за лямочки, Эмма подвела сына к пустому вагону и слегка приподняла, помогая забраться внутрь. Он вскарабкался в салон на четвереньках, и из его широких штанишек со множеством карманов выглянул кончик памперса. В дверях Риччи, чрезвычайно довольный, выпрямился.

— Ма… — произнес он, поворачиваясь, чтобы помахать ей пухленькой ручкой, и приглашая последовать за собой.