Читать книгу "Лихорадка теней - Карен Мари Монинг"

Надежда придает силы. Страх убивает.

Однажды кое-кто по-настоящему умный сказал это мне.

Каждый раз, когда я думаю, что стала мудрее и научилась лучше управлять собой, как тут же попадаю в ситуацию, которая самым жестоким образом показывает мне, что я всего лишь заменила один набор иллюзий на другой, тщательно продуманный и более привлекательный, — да, это я, Королева самообмана.

Вот сейчас я себя ненавижу. Я даже не думала, что способна на такое сильное чувство.

Я сижу на корточках на краю обрыва, кричу, проклиная тот день, когда родилась, и сожалею о том, что моя биологическая мать не утопила меня сразу после рождения. Жизнь слишком трудная штука, ею нелегко управлять. Никто не предупреждал меня, что в жизни могут быть такие дни. Почему же никто мне об этом не сказал? Как они могли позволить мне вырасти такой — счастливой, обожающей розовый цвет, глупой девчонкой?

Я чувствую боль посильнее той, которую вызывала у меня Синсар Дабх. По крайней мере, когда Книга сокрушала меня, я понимала, что в этом нет моей вины.

А сейчас?

Это моя вина. От начала и до конца во всем виновата я, и от этого не скроешься.

Я думала, что потеряла всё.

Какой же глупой я была. Он ведь предупреждал меня. Я так много потеряла!

Я хочу умереть.

Это единственный способ остановить боль.

Несколько месяцев назад, одной дьявольски длинной ночью в пещере под Барреном, я тоже хотела умереть, но это было совсем другое. Мэллис собирался замучить меня до смерти, и смерть была единственной возможностью лишить его этого извращенного удовольствия. Моя смерть была неминуема. Я не видела смысла ее оттягивать.

И ошиблась. Я потеряла надежду и чуть не умерла из-за этого.

Я бы умерла — если бы не Иерихон Бэрронс.

Он тот, кто научил меня этой присказке.

Эти простые слова помогают во всех ситуациях и позволяют найти решение всех проблем. Просыпаясь утром, мы оказываемся перед выбором между надеждой и страхом и, выбирая что-то одно, живем со своим выбором весь день. Разве мы с радостью приветствуем все, что нам преподносит судьба? Или, наоборот, с подозрением?

Надежда придает силы…

Я ни разу не позволила себе проявить хотя бы малую толику доверия к этому человеку, который сейчас лежал лицом вниз в луже собственной крови. Я ничего не сделала, чтобы укрепить нашу связь, возложив это бремя на более широкие плечи. Страх, подозрение и недоверие руководили каждым моим шагом.

А сейчас уже слишком поздно пытаться что-то исправить.

Я прекращаю кричать и начинаю смеяться. В этом смехе мне слышится безумие.

Плевать.

Моё копьё торчит из раны, жестокое лезвие словно поддразнивает меня. Я помню, как мы его украли.

На одно мгновение я мысленно возвращаюсь на темные, омытые дождем улицы Дублина, затем вместе с Бэрронсом спускаюсь в канализационную систему и оказываюсь в тайном хранилище религиозных артефактов Роки О’Банниона. В ту ночь Бэрронс был одет в джинсы и черную футболку. Я вижу, как перекатываются мускулы на его теле, когда он отодвигает крышку канализационного люка и делает это так легко, словно бросает тарелочку в парке.

С какой стороны не посмотри, он так волнующе сексуален, что мурашки бегут по коже. С Бэрронсом ты никогда не знаешь, поимеют ли тебя или вывернут наизнанку и превратят в новую, совершенно незнакомую личность.

Я всегда была к нему неравнодушна, но старалась это скрыть.

Эта передышка оказалась очень короткой. Воспоминание потихоньку ускользает, и я снова оказываюсь лицом к лицу с реальностью, которая грозит сделать меня совершенно невменяемой.

Страх убивает…

В буквальном смысле.

Я не могу произнести это. Я не могу думать об этом. Я не могу смириться с этим.

Я обхватываю колени и начинаю раскачиваться взад-вперед.

Иерихон Бэрронс мертв.

Он неподвижно лежит на животе. Всю ту маленькую вечность, пока я кричала, он не двигался и не дышал. Я не ощущаю его присутствия. Раньше я всегда ощущала его близость: он был словно наэлектризован, полон жизненной энергии, как будто кто-то сумел втиснуть эту необъятную мощь в крошечный сосуд. Как джин в бутылке. Бэрронс — это убийственная сила, запертая в бутылке. И наверняка запереть его там было совсем непросто.

Я все еще раскачиваюсь взад-вперед.

Вопрос на миллион долларов: кто ты такой, Бэрронс? Его ответ, в тех редких случаях, когда он удосуживался его дать, всегда был одним и тем же.

Тот, кто никогда не позволит вам умереть.

Я поверила ему. Будь он проклят.

— Что ж, ты облажался, Бэрронс. Я одна и у меня большие неприятности, так что поднимайся!

Он не пошевелился. Здесь так много крови. Я осматриваюсь вокруг, используя свой дар. И никого, кроме себя, не чувствую на этом краю обрыва.

Я снова кричу.

Ничего удивительного, что он запретил звонить по номеру в моем телефоне, записанному им как ЕТУ — Если Ты Умираешь, — если только я действительно не буду при смерти. Чуть погодя, я снова начинаю смеяться. Это не он облажался. Облажалась я. Интересно, я только участвовала в этом фиаско или сама же его и организовала?