Читать книгу "Клад и крест - Сергей Сухинов"

Этот июльский день выдался на редкость жарким и душным.

Лёнька Кротицын по прозвищу Книгочей так и сяк крутился на мягком диване в своей комнате, и никак не мог найти положение поудобнее. Окна были распахнуты настежь в сад, но дышалось почему-то трудно, и в душе мальчика царила непонятная маята. И только когда откуда-то издалека донесся глухой раскат грома, Лёнька понял: надвигается гроза!

Зевнув, он потянулся, затем надел кроссовки и вышел из дома в сад, держа книгу под мышкой. Он обожал читать в грозу, под шум ливня в садовой беседке – предмете тайной зависти всех его приятелей.

Кротицыны жили на самом краю Петровского, на крутом берегу Москва-реки. Стоило же просто повернуть голову, и перед взором как ладони открывалась панорама деревни и примыкающего к нему поселка Института Биологических Проблем. По ночам, сидя на скамейке с маленьким телескопом в руках, Лёнька мог часами наблюдать за звездным небом, а потом рассказывал друзьям про якобы увиденные им хвостатые кометы и далекие галактики.

Многие ребята не верили в эти россказни, но кое-кто про себя думал: а вдруг в этом что-то есть? Конечно, Лёнька слыл фантазером, но вот беседка в саду Кротицыных была на самом деле очень необычной. Не какая-нибудь деревенская самоделка, сделаннпя из досок и железа. Нет, на краю участка возвышалось старинное сооружение из белого камня: шесть мраморных колонн и вытесанный из цельного куска известняка купол трехметрового диаметра. Беседку построили в начале XIX века в усадьбе князей Голицыных, что располагалась здесь менее чем в ста метрах от дома Лёньки.

Когда-то этой беседкой завершался грандиозный княжеский парк, от которого ныне осталось лишь несколько десятков древних деревьев. Одно из них по воле судьбы также росло возле дома Кротицыных – двухсотлетний ливанский кедр, с характерной плоской вершиной кроны и длинными раскидистыми ветвями. Такого дерева не было больше нигде в Подмосковье, и потому о нем не раз писали статьи в газетах ученые-ботаники. «Ну и везет этому пустомеле!» – с завистью говорили о Лёньке в школе его неприятели.

А теперь признайтесь – разве бы вам не захотелось встретить грозу, сидя в скамейке в древней княжеской беседке, да еще под древним кедром, чья родина находится в далекой Малой Азии?

Почесывая укушенную комаром руку, Лёнька пошел по узкой асфальтовой дорожке, ведущей через сад. Наверху, среди густых ветвей, сияло нестерпимой голубизной июльское небо. Было тихо, и только отчаянная духота да вдруг умолкший щебет птиц предвещали скорую грозу. Наконец, со стороны Знаменков донеслось далекое глухое грохотание.

Вскоре Лёнька уже сидел на своей любимой скамейке, упершись ногами в одну из колонн. Сквозь вьющийся дикий виноград он увидел, как на Знаменки с северо-запада медленно надвигался иссиня-черный фронт облаков. То там, то здесь их прочеркивали зигзаги молний. Гроза обещала быть на редкость сильной, и Лёнька даже облизнулся в предвкушении предстоящего буйства стихий.

Надо сказать, что в свои четырнадцать с небольшим лет Лёнька был бесшабашным малым и обожал всяческие острые ощущения. Хилое телосложение и не очень крепкое здоровье не мешали ему выбирать в парке Горького самые головокружительные аттракционы, от одного вида которых у его родителей начинали кружиться головы. «Космонавт ты наш сопливый», – с облегчением говорил отец, когда его сынишка с улыбкой на устах выходил из какой-нибудь очередной летающей ракеты или железного дракона.

Но никакие самые крутые горки или карусели не щекотали так Лёньке нервы, как гроза. Ему не раз доставалось от матери за то, что он не желал во время страшных небесных канонад закрыть окна в своей комнате. «Совсем свихнулся от своих книг, – сердилась мама. – А вдруг в дом влетит шаровая молния? Сгорим ведь, словно в печке!»

Сегодня Лёньке повезло. День был будним, и родители еще не вернулись с работы. Гуляй, не хочу!

Усевшись поудобнее, мальчик раскрыл томик своего любимого писателя Эдгара По. Дождавшись очередного раската грома, он нашел рассказ «Падение дома Ашеров» и громко прочитал:

«В течении всего унылого, темного, глухого осеннего дня, когда тучи нависали гнетуще низко, я в одиночестве ехал верхом по удивительно безрадостной местности и, когда сумерки начали сгущаться, наконец обнаружил в поле моего зрения дом Ашеров. Не знаю, отчего, но при первом взгляде на здание я ощутил невыносимую подавленность… Я направил коня к крутому обрыву зловещего черного озера, невозмутимо мерцавшего рядом с домом, и посмотрел вниз – но с еще большим содроганием – на отраженные перевернутые стебли седой осоки, уродливые деревья и пустые, похожие на глазницы, окна.»

Раскаты грома заглушили на время его слова. Лёнька довольно улыбнулся, перелистал пару страниц и продолжил чтение своих самых любимых мест из рассказа: