Читать книгу "Пряжа из раскаленных угле - Анна Шведова"

– О, сэр Гари! Это так мило с Вашей стороны! – вежливо сказала я, принимая безвкусный цветочный букет, обернутый дорогой шуршащей бумагой с полоской золотого тиснения поверху.

– Не стоит благодарностей, госпожа Никки, – с достоинством ответил молодой человек лет двадцати пяти приятной наружности. От моих слов он зарделся и походил на хорошо вышколенного пса, ожидающего похвалы в виде мозговой косточки, но не смеющего схватить ее без позволения.

– Вы очень любезны, сэр Гари, – от души сказала я и унесла букет куда подальше, ибо не переносила запаха лиловых шаров поздней осенней кломентры. На глазах у очарованного поклонника выбросить цветы у меня рука не поднялась, и я небрежно сунула их в широкую вазу, которая в последнее время крайне редко пустовала.

Сэр Гари придирчиво осмотрелся в поисках других букетов, после чего удовлетворенно закачался на каблуках безупречно сшитых дорогих ботинок и затеребил в руках роскошные тонкие перчатки.

– Э-э, госпожа Никки, – начал он тоном столь многообещающим, что я украдкой тихо вздохнула, – Вы подумали над моим предложением пойти на Осенний бал?

– О, сэр Гари! Ваше предложение столь лестно для меня…, – не удержавшись, молодой человек просиял и тут же нахмурился, услышав мою неуверенность в конце фразы, – Но накануне праздника я буду так занята, что не знаю, останутся ли у меня силы на бал!

– Но разве Вам самой нужно работать? – не сдержался и жалобно простонал расстроенный кавалер, – Разве у Вас мало работников?

– Боюсь, сэр Гари, в этом-то и проблема: чем больше работников, тем больше за ними приходится следить. Ах, да! Полагаю, для Вас это не очевидно, – я аккуратно расправила на витрине золотое шитье и чуть отодвинула в сторону лампу, чтобы ее свет выгоднее оттенял блеск драгоценного металла и мелких вкраплений бледноватой бирюзы, – Перед балом каждой уважающей себя женщине понадобится если не новое платье, то хотя бы новая шаль, шляпка или плащ. О, я вовсе не хочу сказать, что моя скромная золотошвейная мастерская может удовлетворить запросы всех модниц и модников города, э-э-э… я вообще не понимаю, почему она так популярна, мы ведь не шьем ничего особенного…, но перед праздниками у нас обычно прибавляется много срочной работы. Мои четыре мастерицы так бывают загружены шитьем, что мне приходится нанимать еще двух-трех, чтобы справиться. А еще приходится нанимать двух мальчиков-разносчиков, а мальчишки, как известно, редко бывают послушными, а еще девушку, чтобы помогать Лике за прилавком, когда в лавку приходит слишком много клиентов. А еще грузчика, который заодно следит за порядком и одним своим устрашающим видом утихомиривает порывы к скандалам. А еще…

– Да, я понял, – обреченно кивнул сэр Гари, сумев вставить фразу в мой нарочито напористый монолог, – У меня нет никакой надежды?

– Боюсь…, – мило улыбнулась я и развела руками, – Но не отчаивайтесь. У Вас еще есть время найти себе даму, куда более достойную Вашего внимания, чем я.

– Не говорите так, – молодой человек упрямо вздернул несколько мелковатый подбородок, – Если Вы не пойдете на Осенний бал, то и я не пойду.

– Меня это искренне огорчит, сэр Гари. Не стоит отказываться от радостей жизни из-за одного неприятного стечения обстоятельств.

Губы у молодого человека обреченно дрогнули, черные приглаженные усики вспорхнули вверх, но он мужественно откланялся и вышел. Я с облегчением вздохнула.

Сэр Гари, как я предполагала, был примерно моим ровесником, но рядом с ним я всегда казалась себе тетушкой, хлопочущей о дражайшем юном племяннике, или старшей сестрицей, назначенной ему опекуном. И как бы меня ни убеждали, что третий сын самого Лорда-распорядителя императорскими конюшнями Говарда Хнора для обычной владелицы обычной золотошвейной лавки весьма выгодная партия, я скромно оставалась при своем мнении.

Сэр Гари появился в моей лавке несколько месяцев назад, в разгар лета, легкого батиста, расписных лент и изящной шелковой вышивки, не утяжеляющей ткань. На нашей узкой и извилистой Песчаной улице, нижние этажи домов которой сплошь состоят из лавок, лавчонок, магазинчиков, булочных и чайных, знатные всадники, с высоты своего положения величаво взирающие на копошение торгово-покупающего городского люда, совсем не редкость, однако появление роскошной открытой коляски, запряженной двумя чистокровными рысаками, произвело немалый переполох. Бедные животные испуганно шарахались из стороны в сторону не столько из-за огромных цветочных горшков, выставленных прямо на дорогу, или крохотных собачонок, громко возмущавшихся таким нахальством, сколько повинуясь не слишком умелым действиям вспотевшего возчика – модно и дорого одетого молодого человека явно знатного происхождения. Стоявший позади коляски грум молодого господина сдерживал пытающиеся вырваться из его сведенных бульдожьих челюстей неприличные слова с поразительной выдержкой, но выпученные глаза красноречиво говорили сами за себя. Суматохи добавляло и то, что на шум из лавок выходили и даже выбегали люди – посмотреть, не началась ли война, – оттого лошади еще больше нервничали, а молодой господин – дергался еще сильнее и невпопад натягивал поводья. Как и следовало ожидать, в конце концов коляска зацепилась за одну из ажурных железных решеток высокого крыльца одного из домов и встала намертво.