Читать книгу "Силы небесные - Елена Корджева"

Он мчался сквозь пространство – неосязаемое нечто, единственное, что осталось после взрыва, уничтожившего не только корабль, но и всю команду.

Калейдоскоп звезд в черной бесконечности то и дело менял форму, подчеркивая невероятное, не сравнимое даже со скоростью света, движение, в которое он волей судьбы оказался вовлечен. Он перемещался, мимолетно удивляясь самой способности осознавать собственное существование в виде столь непостижимой малости. Бесконечность увлекала, не оставляя ни единого шанса.

Вдруг неизвестная неодолимая сила вмешалась в движение, замедлив этот полет без смысла и цели. Словно некий исполин одним взмахом бейсбольной биты отправил его прямиком в приготовленную неизвестным кэтчером перчатку[1]. Неминуемое столкновение было бы сокрушительным для любого, обладающего хоть какой-то массой, но в его нынешнем состоянии это не имело никакого значения.

В любом случае это было хоть какое-то изменение.

Движение закончилось.

Теперь его окружала темнота, но не одиночество – в ней явно ощущалось чье-то присутствие. Здесь и был тот неизвестный, изменивший траекторию бесконечного полета Еана.

Еан…

Он задумался, и воспоминания послушно выстроились в надлежащей последовательности: он – лорд Еан рю дэ Гилет, младший сын Верховного лорда Беора рю дэ Гилета и леди Теоры рю дэ Гилет, правителей звездной системы Алеот Астар.

«Мама… Она опечалится, – прилетела нежданная мысль. – Стоп (привычка к дисциплине в том числе на ментальном уровне в роду рю дэ Гилетов воспитывалась с детства), – это только одна из будущих вероятностей. Вероятно, ее можно предотвратить».

И Еан направил внимание на того, кто был здесь и сейчас вместе с ним.

Темнота оказалась телом, по странной причине не способным к полноценной жизнедеятельности, судя по различным трубочкам и проводам, снабжавшим его кислородом и питанием. «Ага, кислородно-углеродная конструкция». Еан обрадовался факту как старому знакомому. Впрочем, так и было – его собственное тело имело такой же механизм жизнедеятельности. «Если это тело вообще существует», – снова мелькнула непрошеная мысль, и Еан, по привычке прогнав ее, пообещал сам себе серьезно заняться ментальной дисциплиной немедленно, как только уладит эту проблему. Проблемой следовало считать тот факт, что в настоящий момент он, судя по восприятиям, был начисто лишен собственного привычного тела и находился от него на бог знает каком расстоянии в этом, подключенном к приборам и принадлежавшем другому существу.

Кстати, о существе.

Еан огляделся. Да вот же оно! Он не сразу распознал незнакомца, ибо тот вел себя очень странно. По всей видимости, он то ли был без сознания, то ли никак не мог решиться на какую-то определенность, но выглядело это так, словно он желает покинуть это прикованное к аппаратам тело, но не отваживается. Преисполнившись сострадания к несчастному, Еан, позабыв, что он сам, возможно, находится в куда худшем положении, решился на ментальное вмешательство.

– Ты кто?

Вопрос, похоже, вызвал еще большее замешательство, и Еану пришлось повторить:

– Ты кто?

– Я Стефан, – на секунду замешкавшись, ответило существо.

– Расскажи о себе, – попросил Еан. – Ты не словами говори, ты думай – я пойму.

Незнакомец явно обрадовался, что он не один. Он перестал метаться и слегка раздвинул границы своего пространства, где, как в калейдоскопе, переливались картинки жизни. Еан внимательно смотрел на жизнь Стефана Шумахера.

Скорость была его призванием. Скорость, реакция и расчет.

Маленькому Стефану не составляло никакого труда рассчитать траекторию летящего мяча или бегущего соперника и успеть занять наилучшую позицию для выигрыша. Возможно, он не был самым сильным – перед Еаном пробежал ряд картинок, где Стефану явно досталось от более старших соперников, но в скорости и расчете ему не было равных. «Так вот как ему удалось поймать меня, – почти усмехнулся Еан своей догадке. – Парень мог бы быть звездой бейсбола».

Но Стефан оказался гонщиком.

Еану едва удалось сохранить невозмутимость, оказавшись лицом к лицу с воспоминанием: тонированное стекло шлема, змеящаяся перед ним линия трассы, обитой для безопасности старыми шинами, сливающимися в темные полосы на периферии бокового зрения, нос болида – вишневого цвета торпеда, подчиняющая свою траекторию малейшему движению руля, управляемого уверенной рукой в черно-серой перчатке, грозный рокот форсированного двигателя, к которому на поворотах примешивается оглушительный визг покрышек по асфальту, запах горелой резины, приносимой в жертву гонке, и этот бурлящий поток адреналина в крови, пьянящий и в то же время обостряющий до невероятности все до единого чувства…

Перед Еаном разворачивалась гонка.

Монитор над кроватью зафиксировал изменения сердечного ритма и отреагировал тихим писком. Над дверью палаты зажглась сигнальная лампа, и дежурная медсестра, привлеченная сигналом, заглянула в палату. Тело, погруженное в кому, продолжало неподвижно лежать на кровати. Только пульс пациента чуть ускорился.

На всякий случай проверив приборы и довернув регулятор на капельнице, сестра сделала соответствующую отметку на карте, предусмотрительно размещенной в изножье кровати. «Стефан Шумахер, 24 года, – прочитала она. – Такой молодой, – покачала головой в белой форменной шапочке. – Так жаль».

Она хорошо знала свою работу, но как же обидно дежурить по ночам рядом с тем, кто вряд ли в состоянии даже когда-нибудь прийти в себя, не то что выздороветь. «Уж лучше разрешили бы эвтаназию для безнадежных больных», – поймал ее мысль Еан. Но вмешиваться, к счастью, – он не был уверен, что в теперешнем состоянии смог бы предотвратить беду, – не пришлось.

Убедившись, что профессиональная помощь не требуется, сестра покинула палату.

Пульс продолжал уверенно биться.

То ли устав от непривычного способа беседы, то ли под влиянием увеличившейся дозы лекарств, но Стефан уснул. Разумеется, трудно назвать сном состояние, в котором тело пребывает в коме, а разум – в бессознательности. Но это было гораздо лучше, чем то, предыдущее состояние, когда дух собирался покинуть тело.

И во всяком случае, это давало Еану передышку и возможность обдумать ситуацию.

Итак, он – Еан. Что еще подскажет ему тренированная память?

Он постарался вернуться в момент катастрофы.

Да, так и есть, корабль шоргов вынырнул неизвестно откуда. «Как они умудрились остаться незамеченными для систем слежения корабля? Надо будет дать подробный отчет корабелам», – мелькнула параллельная мысль. Тем более что ни с чем подобным за свою относительно короткую жизнь он не сталкивался. Да, пожалуй, и не только он. Шорги, по всей видимости, совершили прорыв в технологии, создав не только возможность оставаться незаметным, но и умудрились вскрыть обшивку, способную противостоять метеоритной атаке, впустив внутрь едва ли не дюжину шорговских киборгов, вооруженных тончайшей сетью, в которую и оказался захвачен Еан. Несмотря на попытки команды отбить атаку, шоркиборги жертвовали собой, подчиняясь единственной цели – захватить пленника живым. Впрочем, иначе как о живом Еане и речи быть не могло. Не зря же к их родовому имени рю Гилет добавлена частица «дэ», означавшая фундаментальнейшее качество, присущее всему роду рю Гилет: бессмертие. Нет, разумеется, речь ни в коем случае не могла идти о вечном бессмертии – это было бы худшим из возможных проклятий. То была система регенерации, позволяющая быть «неубиваемым» почти тысячу, а то и больше лет.