Читать книгу "За троном. Царская милость - Юрий Корчевский"

Москва – город многоликий. Деловой, суетливый, промышленный, не спящий днем и ночью. Молодежь в ночных клубах до полуночи отрывается. Из многих провинций съезжаются студенты в столицу. Вырвавшись из-под родительской опеки, пускается молодежь во все тяжкие. Ночные клубы зачастую рассадники наркомании, выпивка.

Только вышел Алексей Терехов из этого возраста. Всего двадцать семь лет, а повидал в жизни много. Собственно, и не одну жизнь прошел, если все годы сложить, что в другом времени провел, так на пенсию пора. Столько повидал, испытал, перенес, пережил, что на десятерых с лихвой хватит.

Жена Наталья шебутная по характеру и роду деятельности, все же журналистка, да еще моложе Алексея на пару лет. Детство не перебродило, играет. Уже остепениться пора, замужем, ребеночка родить. Отмахивалась – рано. Карьеру надо делать, на ноги встать.

Периодически по заданию редакции жена ездила в командировки. Собственно, в одной из таких командировок, едва не окончившейся трагически, Алексей с ней познакомился. С гонором девчонка была. Как же, столичная штучка в деревню приехала. Только вся шелуха слетела за несколько дней, когда в авиакатастрофу попали, а Наталья – в руки беглых уголовников. С тех пор осмотрительнее стала, осторожнее, поняла: судьба знак свыше дала. Кто услышал, привычки поменял, а то и образ жизни.

Вот и Наталья спокойнее стала с замужеством, не рвалась уже в «горячие точки» или в глухомань несусветную, куда вертолетом не всегда добраться можно. В областной центр легко, а в Питер так и вовсе с удовольствием. Северная столица всегда отличалась от Москвы культурой, поведением жителей. Любимый город Петра спокойнее жил. Да и посмотреть в Питере было на что, берегли питерцы старинный центр. Не то что в Москве при Лужкове: купеческие особняки порушили, настроили безликих коробок торговых центров, каких в любом европейском городе полно. Только старые постройки своеобразие городу придают – глазу приятно и туристы едут.

Иной раз на выходные выбирались с Натальей в Питер или Ярославль, города Золотого кольца – Ростов, Владимир. После путешествия во времени с помощью артефакта Алексей историей интересоваться не на шутку стал. Исторические фолианты в читальных залах штудировал, на дом книги брал пера серьезных историков. Сам видел, как Русь или Московия жила. Не такая она лапотная и посконная в реальности оказалась, временами поцивилизованней той же Франции или Англии. Однако иноземцы свысока смотрели: как же, народ в шкурах ходит, дикари и варвары. А в толк взять не могли, что зимой, когда морозы за тридцать, а то и сорок градусов, без шубы или полушубка через час околеешь. Но боялись Русь всегда. Земли обширные, богатые лесом, зверем. Народа много свободолюбивого. Все захватчики рано или поздно укорот получали. Одно плохо – не всегда стране с правителями везло. То борьба за власть и в результате на трон садится не самый умный и здоровый, а то иностранцы закулисно правят. Все жены почти, царицы русские, императрицы дома Романовых, немецких кровей. А из них только Екатерина II государственным мышлением обладала. При ней страна богаче стала, землями приросла.

Когда Наталья уезжала по делам редакции, Алексей скучал, томился. Работа или служба непыльная была, хоть и рисковая – в отделе инкассации известного банка.

Деньги нормальные платили, да уныло – однообразно. Конечно, когда деньги есть, это хорошо, они дают некоторую свободу, хотя бы выбора. Но не в них счастье, Алексей это твердо и точно знал. В его руках столько золота было, другому и не снилось. А разве он от этого счастливее стал? Сквозь пальцы богатство утекло. Цепи золотые, перстни, дома, жеребцы, оружие отменной выделки. Как дым рассеялись, оставив только воспоминания. Просыпался иной раз ночью с бьющимся сердцем, не мог понять: приснилось, что скачет на лихом коне, ветер бьет в лицо, выдавливая слезы, а в руке – сабля. И такое острое чувство охватывало, что в груди щемило. Да, в этом времени спокойно, культурно, мужчины галстуки и шляпы носят, женщины брюки надели. Но нет драйва. Молодежь попусту рискует, подростки – зацеперы, люди постарше и побогаче – дайвинг, горные лыжи, чтобы пар выпустить. В те, прежние, времена было куда адреналин выплеснуть с пользой для себя и для страны. Если мужчина воин, то умел постоять за себя, коли обиду, урон чести нанесли. А ноне за каждый пустяк, за оскорбление несуществующее кулаками помахать норовят. Самомнение и самолюбие завышенное. Наворовал «капусты», купил джип, думает – король на дороге, все позволено: на красный свет на светофоре проехать, «Скорую» не пропустить, женщину или ребенка обидеть. Потому как богатый еще не значит умный, деликатный. Бабки нахапал наглостью, изворотливостью, беспринципностью. На Руси купцы тоже деньги зарабатывали, но честью дорожили. Сделки большие заключали на слово, скрепив рукопожатием. А ныне договор при печати не исполняют.

Временами Алексей думал: не в этом времени он родился. Ему бы эдак лет триста – четыреста назад появиться надо было. Да кто из нас выбирает время, место, родителей… А кому повезло, полагают, Бога за бороду ухватил. Глядь – а жизнь мимо прошла, профукал на понты, на мелочь. Только вспять не повернешь.

Когда Наталья уезжала на несколько дней, Алексей доставал из тайничка памятные и дорогие сердцу вещи: каменный артефакт, перстень от Остриса, золотую фигу – подарок от него. Вещицы поглаживал, вспоминал. Если раньше остерегался артефакт тереть пальцами, то ныне он поцарапан, потерт изрядно и выщербина от ножа есть, уже не являет чудеса.

Вот и сегодня Наталья в Волгоград укатила, он только со службы пришел. Поужинал, пива попил. Ноги сами к тайнику принесли. Вещицы любовно оглядел, каждая о пролетевшем времени, о друзьях напоминает. Механически надел перстень с бриллиантом, золотую фигу погладил, потом за артефакт взялся. То ли полнолуние сказалось, то ли звезды так встали. А только погладил камень с полустертыми рунами легонько, как уже знакомый треск раздался, закружилась голова. Алексей же, как и в предыдущие разы, не готов оказался. Ни оружия при себе, даже ножа захудалого, ни злата-серебра. А как был – в спортивном костюме, так и оказался в другом времени. Ошибиться невозможно. Изба бревенчатая, потолки низкие, маленькое окно со слюдой вместо стекол. Только свет пропускает, а не видно ничего сквозь слюду. Сам же Алексей в постели широкой, на перине мягкой. Кто он здесь, а главное – год какой? Лежал тихо, соображал, что предпринять. Судя по яркому свету – утро. За дверью голоса слышал. Только бубнят неразборчиво. То ли на старославянском, то ли на других наречиях. На Руси народностей много, даже славянских – кривичи, вятичи, древляне, а еще мордва, весь, вотяки, татары, прочий люд. В городе он или в деревне? Кто на троне? Вопросов много, да ответов нет. Вставать пора. Алексей машинально проверил: на месте ли крестик? На Руси без креста и веры православной плохо. Терпима Русь была к иноверцам. Кто только ни приезжал: купцы магометанские, католической веры – поляки, да протестантской – немцы, да иудеи, сначала из Хазарии, а когда пала она, так и с Востока. Однако же терпимость не заменяла веру, иноверцы порой обмануть могли. С Русью торговали с охотой, товары здесь редкие и прибыль большая. Где еще возьмешь меха, рыбью кость, пеньку, воск, льняные ткани? Но и сюда везли шелка, парчу, а более всего ходовым товаром пряности были. У каждого русича на поясе всегда мешочек был, где смесь соли и перца черного молотого была. Как говорится, недосол на столе, а пересол на спине.