Читать книгу "Угрюмый дудочник - Андрэ Нортон"

Мне приходилось слышать, будто ленты Зексро хранятся вечно. Но даже следующее поколение может не найти ничего интересного в нашем рассказе. Из нас самих только Дайнан и, может, Гита, которая сейчас работает в хранилище инопланетных записей, в состоянии продолжить эту историю нашего времени. Мы теперь используем наш ридер только для поисков необходимой технической информации: никто не знает, насколько хватит его энергии.

Поэтому моя лента может долго пролежать нетронутой, если только спустя века в иных мирах не вспомнят о нашей колонии и не заинтересуются ее судьбой; или же здесь вырастут новые поколения, способные оживить давно бездействующие механизмы.

Итак, моя запись может оказаться бесполезной: за три года наше маленькое общество утратило многие достижения цивилизации и быстро скатывается к варварству. Тем не менее, я каждый вечер посвящал час записям. Все помогали мне в этом, ведь и дети многое видели и помнили. Это рассказ об угрюмом дудочнике Гриссе Лугарде, который спас горстку соплеменников, чтобы люди не исчезли из мира, который он любил. Но мы, спасенные им, в сущности так мало о нем знаем, что в записи речь пойдет больше о наших делах и поступках, чем о нем и его смерти.

Бельтан – единственная планета в секторе Скорпиона, никогда не предназначавшаяся для обычного заселения; она сразу была организована как экспериментальная биологическая станция. Ее климат пригоден для людей, но на планете не было разумной и высокоорганизованных живых существ. Два материка, покрытые богатой растительностью, разделенные широкими морями.

Восточный материк оставили для туземной жизни. Заповедники, поселки и фермы разместились на западном континенте вокруг единственного космопорта.

Как часть Конфедерации, Бельтан просуществовала около ста лет, до начала войны Четырех Секторов, длившейся десять лет.

Лугард считал эту войну началом конца нашей расы и ее владычества в космосе. Время от времени возникают звездные империи, конфедерации, другие объединения. Потом они становятся слишком большими, или старыми, или же саморазрушаются. Иногда они лопаются, как наполненный воздухом шаролист, если его проткнуть шипом; остается лишь увядшая оболочка. Впрочем жители Бельтана были рады окончанию военных действий, надеялись на возврат золотого века – «до войны», о котором молодое поколение знало только понаслышке. Может, у старших и было тревожное предчувствие, но они прятались от него, как человек прячется от холодного зимнего ветра. Иногда лучше не знать, что тебя ждет за углом.

Население Бельтана и раньше было невелико, в основном, специалисты и члены их семей. Оно еще уменьшилось, когда многих призвали на военную службу, а из сотен улетевших вернулась лишь горсточка. Моего отца среди вернувшихся не было.

Мы, Коллисы, происходим от первопоселенцев, но, в отличие от других, мой дед был не техником, не биологом – он командовал силами безопасности, поэтому с самого начала наша семья была обособлена от научной части общества.

Молодым человеком мой отец улетел с Бельтана и прошел курс подготовки для патрульной службы. Возможно, он был не очень честолюбив, поэтому не старался сделать карьеру военного, а предпочел вернуться, надеясь получить пост командующего силами безопасности, как и его отец в свое время. Только начавшаяся война и призыв всех пригодных к службе оторвали его от родной планеты.

Я, несомненно, последовал бы его примеру, но в течение десяти лет мы были изолированы от космоса. Я остался на Бельтане.

Моя мама, дочь техника, умерла еще до войны. Потом отец улетел со своим отрядом; с тех пор я жил в семье Аренсов.

Имберт Аренс, глава станции Кинвет, был двоюродным братом моей матери и единственным моим родственником на Бельтане. Серьезный человек, добивавшийся результатов благодаря скорее терпению и упорству, чем уму.

Вообще он подозрительно относился к неортодоксальным решениям и ссылкам на «интуицию» со стороны своих подчиненных, хотя – надо отдать ему должное ограничивался легким неодобрением и никак не препятствовал их поискам.

Его жена Рональда была истинным гением в своей области и занималась какой-то закрытой темой. Она почти не бывала дома, поэтому всем домашним хозяйством уже давно занималась ее дочь Аннет, на год моложе меня. Была еще младшая сестра Гита: она бесконечно копалась в информационных лентах и столь же мало интересовалась домом, как и ее мать.

Должно быть, узкая специализация, становившаяся все более и более необходимой по мере продвижения человека в космос, привела нас, так сказать, к мутации. Люди наиболее пораженные ею, возражали бы против этого утверждения особенно яростно. Мне настоятельно советовали выбрать какую-нибудь нужную для станции профессию, но все они мне не нравились. В конце концов я стал готовиться к профессии рейнджера – Аренс считал, что это занятие мне не подходит, но тут война, которая, впрочем, прямо нас не затрагивала, подошла к мрачному концу.

Победы не достигла ни одна из сторон, противники расходились в крайнем истощении. Затем начались бесконечные «мирные переговоры».

Больше всего нас тревожило, что Бельтан оказался забыт его основным союзом. Положение стало бы отчаянным, если бы задолго до этого мы не перешли на самоснабжение. Теперь наша планета кормила и одевала нас.

Торговля и связь с внешним миром почти прекратились. В последний период войны большой корабль прилетал раз в два года, но два срока его уже не было. А когда он все-таки прибыл, мы обнаружили, что это второсортный «грузовик», доставивший горстку участников войны – слепых и хромых ветеранов, оказавшихся отходами военной мясорубки.

Среди них был и Грисс Лугард. Он был первым помощником отца и очень многое значил для меня в детстве. Я видел спускающегося по трапу хромого человека с небольшой дорожной сумкой, казавшейся слишком тяжелой для его худых рук и придававшей еще больше неуверенности его походке.

Проходя мимо, он взглянул на меня, уронил сумку, вскинул в приветствии руку. Он хотел улыбнуться мне, но рот на частично восстановленном лице (выдавала слишком гладкая кожа) перекосился в кривой усмешке.

– Сим!..

Только в этот момент я узнал его по браслету, теперь слишком просторному.

– Я Вир. А вы... – я взглянул на знаки различия на воротнике его выцветшего и давно не чищенного мундира, – сектор-капитан Лугард!

– Вир, – он повторил мое имя, как будто вспоминая что-то хорошо знакомое. – Вир... да, ты сын Сима! Но... но... ты очень похож на Сима. Он постоял, глядя на меня, потом поднял голову, повернулся и задумчиво огляделся. Теперь он как будто разглядел больше сквозь облако пыли, поднятое башмаками.

– Да, много времени прошло, – негромким усталым голосом сказал он. Очень много. Спина его сгорбилась, он наклонился за упавшей сумкой, но я опередил его.

– Куда, сэр?