Читать книгу "Сможешь соблазнить? - Виктория Паркер"

Монте-Карло, май

«Берегите ваши сердца, дамы: известный Казанова Финн Сейнт-Джордж вновь в рядах богатых и знаменитых.

Вчера вечером обладатель титула «Красавец мира», прибыв в порт Монако, был замечен в казино «Гранд» в компании красоток. В смокинге, сшитом по специальному заказу, и с его обычной снисходительной улыбкой на губах он напоминал Джеймса Бонда. Этот мужчина знает, как очаровывать: он буквально излучает обаяние. Шестикратный чемпион мира и не подумал скрываться от восторженных поклонников: казалось, его не смущает перспектива пробираться через толпу.

Стоит признать, что Финн Сейнт-Джордж всегда играл с огнем, но в последнее время, кажется, он провоцировал инвесторов, среди которых немало приверженцев семейным ценностям. Вспомним хотя бы прошлую неделю, когда он веселился в компании четырех женщин в клубе Барселоны, – видимо, этот парень из тех, что любят «погорячее».

Но можно также предположить, что, поскольку принц Монако откроет гонку уже через два дня, руководство команды «Скотт Лэнсин» меньше всего беспокоилось сейчас о бурной личной жизни Финна, ведь, очевидно, фаворитом в этом году ему не стать. Проиграв гонку в Австралии и заняв лишь третье место, Сейнт-Джордж едва сумел выцарапать победу в Малайзии и Бахрейне, и уже тогда в затылок ему дышал сильный противник – «Немезис Харт». Сокрушительное поражение в Испании в прошлом месяце, когда Финн едва не разбился, заработав репутацию «играющего со смертью».

Неужели Финн и впрямь потерял запал? Или это последствия трагедии прошлого сентября, когда погиб его напарник Том Скотт? Во всяком случае, если Сейнт-Джордж хочет вновь возглавлять турнирную таблицу, ему стоит приложить немало усилий и подправить репутацию, или «Скотт Лэнсин» потеряет немало денег. А пока Монако с нетерпением ждет большой гонки завтра, Майкл Скотт, должно быть, нервно меряет шагами комнату и надеется на чудо».

Чудо…

Одним быстрым движением руки Серена Скотт бросила скомканную газету на стол отца.

– Что ж, в одном она все же ошиблась – ты не меряешь шагами комнату.

Комок бумаги черно-белой молнией метнулся через комнату, с тихим стуком приземлившись на стеклянную поверхность. В роскошном офисе яхты, принадлежащей «Скотт Лэнсин», воцарилось молчание, нарушаемое лишь прерывистым дыханием Серены.

– Это до поры до времени, – раздраженно произнес отец, сверля дочь серыми глазами.

– Не понимаю, о чем ты беспокоишься, – дружелюбно произнесла она, сложив руки на груди, обтянутой салатовой футболкой. – Финн не делает ничего нового. Заводит сомнительных дружков на своих ночных гулянках, пьет, играет, спит с юными актрисульками, а напоследок разбивает машину. Ничего необычного. Ты ведь знал все это и два года назад, когда подписывал с ним контракт.

– Но тогда все еще не было так плохо, – устало ответил отец. – Да дело не только в этом. Он…

На лбу отца залегла глубокая складка, ставшая уже такой привычной, и Серена тут же отозвалась:

– Что?

– Я даже не знаю, как объяснить. Он делает вид, будто ничего не произошло, но мне порой кажется, ему жить надоело.

Девушка зло усмехнулась:

– Ничего подобного. Он просто настолько заносчив, что полагает, будто с ним не может ничего случиться.

– Нет, тут что-то большее. В нем внезапно возникло что-то… темное.

– Может, он просто переборщил с загаром.

– Ты что, специально меня за нос водишь, делая вид, что не понимаешь?

Что ж, отец был прав. Финн Сейнт-Джордж определенно не был ее любимой темой для разговора – с самой первой встречи четыре года назад.

Она, работая в команде с лондонским всемирно известным дизайнером машин, избегала публичности как огня, а вот Финн, напротив, жаждал ее, потому до поры до времени они и не пересекались.

Но однажды он вошел в их команду. Финн с его невероятной сексуальностью лишил ее всякого здравого смысла. А потом жестоко посмеялся, и презрение было написано на его лице. Как будто она и сама не знала о том, что ее трудно назвать роковой женщиной. Негодяй, жалкий Казанова.

Так что у них не заладилось с самого начала: ее отталкивало его полное отсутствие каких-либо моральных принципов, а ведь это было еще до того, как он украл самое дорогое в жизни Серены.

– Послушай, – начал отец, дергая рукав белоснежной форменной рубашки с высоким воротом. – Я знаю, что вы не ладите.

Забавно было слышать эти слова. Отец определенно недооценивает степень их ненависти друг к другу, подумала Серена.

– Но мне нужна твоя помощь, Серена.

В приступе раздражения она окинула взглядом сухощавую фигуру своего собеседника – Красавчик Мик, как называли его женщины, покачивался в своем черном кожаном кресле. Ему было уже около пятидесяти, но бывший чемпион по гонкам по-прежнему выглядел точно звезда Голливуда: темные с проседью волосы казались слегка растрепанными, и в их ореоле лицо с четко очерченными контурами, точно из-под резца скульптора, было сейчас еще красивее, чем на пике карьеры.

– Ты что, шутишь, да? – Серена попыталась произнести эти слова лукавым тоном, но вышло плохо: в горле стоял ком. – Знаешь, у меня больше шансов стать для Финна Сейнт-Джорджа его самым ужасным кошмаром, нежели спасителем.

Отец, шумно вздохнув, устало покачал головой:

– Знаю. Но я почему-то призадумался: может, у тебя лучше выйдет пробиться к нему. Видит бог, я понятия не имею, что делать. Ты видела ту аварию в прошлом месяце? У парня нет никакого инстинкта самосохранения, он, по-моему, пытается покончить с собой.

– Ну и пусть! – вырвалось у Серены.

Как часто ее подводила эта ее привычка выпаливать первое, что придет в голову!

– Ты же не всерьез, – с упреком произнес отец.

Закрыв глаза, Серена выдохнула, чувствуя, как ее захватывают противоречивые эмоции. Нет, конечно, она так не думает. Может, ей и не нравится Финн, но это не повод желать ему неприятностей. Больших, по крайней мере.

Майкл продолжал:

– Кроме того, я больше не хочу терять парней из своей команды.

Шумный вздох вырвался из груди Серены, ребра будто обожгло огнем, а плечи ссутулились. Некоторое время спустя она подняла глаза и посмотрела – впервые за долгое время по-настоящему – на отца. Он, конечно, тоже любит пококетничать, как и Финн, но как же ей его не хватало! Только сейчас она заметила тени, залегшие под его глазами, и едва удержалась от вопроса о том, как он ухитряется держаться, потеряв единственного сына, и скучал ли по ней.

Да, ее вырастили крепким орешком. Она не была избалованным ребенком и с детства привыкла к соперничеству. В ее душе не было места глупой сентиментальности и мягкости – это все для девчонок. А она должна справляться с своим горем как мужчина – двигаться дальше, не сидеть на месте.