Читать книгу "Сердце странника - Анна Климова"

Часы в библиотеке густо пробили четыре раза. Анжелика Федоровна отложила «Лавку древностей» Диккенса, которую перечитывала бессчетное число раз, всякий раз тихо умиляясь на сентиментальных местах. До слез умиляясь. Зоя этих слез не понимала. «Что за дурость! — раздражалась она. — Реветь белугой над барскими романчиками, где «выкают» даже детям! Вот ведь напасть какая!»

«Ты, Зоя, из-за своего дремучего невежества очень похожа на одного из чеховских героев. Тот весьма нелестно отзывался об авторитете Тургенева», — отвечала Анжелика Федоровна с сознанием собственного превосходства, на которое считала себя вправе. Разумеется, Зое нечего было возразить, и она по обыкновению презрительно фыркала.

Но «Лавка древностей» была отложена не из-за пробивших часов, не из-за вспомнившихся разговоров с Зойкой, не из-за усталости от долгого чтения и не из-за того, что скоро пить чай. Все дело было в двери. Анжелике Федоровне показалось, что кто-то вошел в квартиру. Вообще такое ощущение всегда возникало у нее в часы одиночества и по ночам. Конечно, Зоя всегда аккуратно запирала входную дверь. Несколько лет назад она повела против Анжелики Федоровны настоящую войну под девизом: «Даешь запертую дверь днем и ночью!». Зоя весомо апеллировала к неспокойным временам, которые лучше всего пережидать за закрытой на замок дверью. Хозяйка же квартиры, привыкшая настаивать на своем особом мнении, подкреплявшемся привычкой никого не бояться, была категорически против. С тех времен у Анжелики Федоровны был припрятан запасной ключ, которым она и пользовалась в пику своей домоправительнице. Эта увлекательная битва не прекращалась ни на день. Сама Анжелика Федоровна в последнее время даже не отдавала себе отчета в том, зачем постоянно достает из тайника в прихожей ключ и отпирает входную дверь. Иногда ей смутно представлялись какие-то гости, которые вот-вот должны быть, но не смогут войти, так как она не услышит их звонка; иногда сама Анжелика Федоровна обнаруживала себя в одной ночной рубашке на площадке, совершенно при этом не помня, как покинула квартиру.

Вот и сейчас Анжелика Федоровна попыталась вспомнить, заглядывала ли в свой тайник. Да, в прихожей она определенно была. Помнила о пятнах на зеркале, за которые намеревалась сделать Зое выговор, помнила о лампочке в люстре под потолком, которую следовало заменить на более мощную. А вот про ключ из тайника не помнила. Хотя… Вроде бы ключ брала.

Проклятая память! Неужели она действительно прослушала звонок в дверь и кто-то, не дождавшись ответа, вошел?

Анжелика Федоровна откинула с ног плед, с трудом вытащила себя из кресла и встала на затекшие ноги. Опираясь на трость, старуха отправилась искать причину своего беспокойства. Причина нашлась в большом зале. Молодой человек стоял чуть нагнувшись у одного из шкафов и рассматривал коллекцию нэцке, которую собирал в свое время Михаил Степанович. Незваный гость с таким вниманием разглядывал забавные фигурки за стеклом, что Анжелика Федоровна невольно улыбнулась.

— Нравится? — спросила она, ожидая увидеть хотя бы вздрогнувшие плечи. Но молодой человек даже не обернулся.

— Не знаю. Что это?

— Нэцке.

Гость соизволил наконец взглянуть на хозяйку квартиры.

— Ага. Я так и понял, — кивнул он с откровенной иронией.

— Боюсь, что нет, — хихикнула старуха. — Эти очаровательные фигурки из Японии. Во всяком случае, Михаил Степанович старался покупать или выменивать оригинальные экземпляры, а не подделки. А нэцке, знаете ли, очень даже подделывали, как и любые другие вещи, ценящиеся у коллекционеров. Даже какой-то фильм детективный был. Первые нэцке, к вашему сведению, появились в конце XVII века. С их помощью японцы прикрепляли к поясу своего кимоно кисет или кошелек. Видите это сквозное отверстие?

Старуха открыла шкаф и показала поближе одну из фигурок.

— Видите? — счастливо настаивала она на ответе.

— Вижу. Ну и что? — пожал плечами парень.

— Н-да, — разочарованно произнесла Анжелика Федоровна, захлопывая дверку шкафа. — Вы не отличаетесь любезностью, молодой человек. Я стара, но это не значит, что я не заслуживаю элементарной любезности. И вежливости, кстати, тоже.

— А почему вы не спрашиваете, кто я такой и как попал в вашу квартиру? — с неподдельным интересом спросил парень.

— Ну, положим, как вы попали сюда, я знаю. Дверь была открыта. Терпеть не могу эту новомодную привычку запирать двери днем. В наше время запирались только нечистые на руку люди. Простым советским людям бояться было нечего.

— А если я вор? — пытливо прищурился гость.

— Не знающий ценности подлинных нэцке? — воскликнула она, смеясь. — Тогда вы, уж простите старуху за прямоту, очаровательно невежественны. Так что не наговаривайте на себя. Вы слишком молоды и чрезвычайно смелы для вора. А воры, насколько я знаю, ужасно трусливы.

— Вы встречались с ворами? — усмехнулся парень, сняв с полки какую-то книгу.

— Из ваших уст это прозвучало довольно двусмысленно, — погрозила ему пальцем Анжелика Федоровна. — С ворами встречаться мне не приходилось, но если бы довелось, то я обязательно подыскала бы слова, которые их устыдили бы. Помогите-ка мне сесть вот сюда, в это кресло. Мне тяжело стоять. С ногами в последнее время совсем беда.

Парень с некоторой неловкостью поддержал ее за руку.

— Спасибо, — поблагодарила его старуха. — Как вас зовут?

— Жора.

— Георгий, — кивнула она. — А по батюшке?

— Можно просто Жора. Я так привык.

— Хорошо. Итак, что вы читаете, Жора?

— В каком смысле? — опешил гость от такого неожиданного вопроса.

— Какой вы непонятливый! Книги, книги какие читаете?

— Я?

— Да, вы. Мне интересно, что сейчас читает молодежь. В свое время мы читали всегда и везде.

После минутного замешательства Жора усмехнулся и сказал:

— Вы странная старушка. Знаете это?

— Не смейте называть меня старушкой! — возмутилась она, хлопнув себя по колену. — Боже, что за воспитание! Сама себя я могу называть хоть усохшим гнилым яблоком, это останется на моей совести, а вы уж, будьте любезны, Анжеликой Федоровной. Так что вы читаете?

— В основном детективы. Что под руку подвернется, — пожал он плечами, явно не готовый к такому повороту темы.

— Беда, беда, беда, — покачала головой Анжелика Федоровна. — Что под руку подвернется. А под руку обычно попадают те книжечки в мягкой обложке, которые я однажды видела в газетном киоске. Вроде «Смерть и немножко любви» или «Ночь неудержимых ножей». Полагаю, до Агаты Кристи вы еще не добрались?

— Вы что же, совсем меня недоумком считаете?! — со сдержанной яростью выпалил Жора. — Читал я Агату Кристи!

— Да? Что именно, если не секрет?