Читать книгу "Эра зла - Татьяна Устименко"

Зимний ветер, холодный и колючий, с воем носился над унылыми полями и долинами, засыпанными толстым слоем снега. Уподобившись некоему старому скряге, чахнущему над накопленными им богатствами, он самозабвенно перебирал безжизненно похрустывающие ветви деревьев, глухо звенел сосульками и с шорохом пересыпал груды мутных льдинок. Ветер давно уже озверел от навязанного ему одиночества и привык к беспросветной скуке. Он почти позабыл, как красиво может звучать птичий щебет, песня вышедшего на охоту волка и плеск полноводной реки, ведь его насильно лишили всех этих безыскусных радостей обычного земного существования. Ветер стал безликим и равнодушным отшельником, избавившись от запахов, переменчивости и беззаботности. Отныне он ни от кого не зависел и никому не повиновался, но лишь одна-единственная обязанность еще отягощала эту непрошеную безграничную свободу, рождая в его басовитом вое нотки страха и возмущения. Особенно в те редкие мгновения, когда он нехотя приближался к холму. К тому самому холму!

Некогда, многие десятки лет назад, на вершине сего холма высился прекрасный замок, носивший благозвучное название Чейт. Имя его первого владельца бесследно сгинуло в пучине веков, но сам Чейт оказался намного живучее тех, кто возводил его мощные стены, стеклил широкие полукруглые окна и крыл черепицей надежную покатую крышу. Хотя следовало признать по справедливости — неведомые строители постарались на славу. В предгорье Малых Карпат не нашлось бы в те времена замка более роскошного, чем Чейт! Приглашенные из Италии мастера любовно выровняли его белокаменные башни, украсили цветными витражами парадную залу, выложили пол фигурными дубовыми плитками, а во дворе замка возвели мраморную статую Пречистой Богородицы. И тогда добрая слава о красоте Чейта разнеслась по всей округе!

Но не успели жители окрестных деревень нарадоваться на каменное чудо, как всевидящий Господь облагодетельствовал их новым бесценным подарком: у Чейта появилась хозяйка, ничуть не уступавшая замку ни прелестью, ни величественностью. Происходя из знаменитого семейства Бафора, оная молодая дама мгновенно завоевала всеобщее уважение и преклонение. Она отличалась скромностью и набожностью, слыла любящей женой и заботливой матерью, а уж в щедром подаянии и безвозмездной помощи не отказывала никому из страждущих. Да и к тому же госпожа Бафора оказалась такой красавицей, что от мимолетного взгляда ее изумрудно-зеленых глаз у местных рыцарей кружилась голова, а их женушки завистливо вздыхали и злобно перешептывались за стройной спиной чейтской пани, почем зря клеймя ее ведьмой и колдуньей. Впрочем, госпожа Бафора не принимала сплетни близко к сердцу, ибо была намного выше приземленной мирской суеты. В 1575 году, накануне ее замужества, ей исполнилось всего-то пятнадцать лет от роду, а между тем ее уже сосватали за самого завидного жениха — графа Ференца Надашди, полновластного хозяина окрестных земель. И надо сказать, жених ничуть не разочаровал свою юную невесту, явившись ей настоящим сказочным принцем: высоким, черноволосым и черноглазым. И казалось, сам Господь благословил успешный союз чейтских господ, осенив их своей милостью: двадцать девять лет продлилось замужество госпожи Бафора, пролетев как единый миг, ничем не опечаленный и не омраченный. Четырех дочерей и долгожданного сына-наследника родила мужу вельможная пани, нисколько не утратив своей цветущей красоты и молодости. А потому лишь пуще прежнего ярились завистливые соседки, призывая всевозможные беды на голову счастливой красавицы, не жалея золотых дукатов на услуги черных ворожей да заклинательниц, дабы извести хозяйку Чейта. Ох, совсем не напрасно старались кумушки, помня, что капля воды и камень точит. Зазывали они беду, привораживали, да и накликали, причем такую, коей и сами не рады оказались. Молились они потом, плакали да каялись, проклиная свою неосмотрительность, но ничего исправить уже не смогли. Поздно оказалось что-либо исправлять…

Знали бы злопыхатели, что повелители из прославленного рода Бафора отнюдь неспроста выдали замуж свою старшую дочь в столь отдаленные и дикие места, ибо по завещанию всесильных предков предназначалось ей стать хранительницей древней и страшной тайны, способной погубить или спасти весь мир. Подальше от врагов да от недобрых глаз упрятали свою дочку в Чейт любящие родители, надеясь, что, дай бог, не найдут ее там страшные твари, Тьмой порожденные. Сорок четыре года прожила в мире и спокойствии графиня, не постарев ни на морщинку, не поседев ни на волос, всегда оставаясь внешне прежней восемнадцатилетней девушкой, ибо посвященные — давшие обет беззаветно служить Богу воины и хранители — вознаграждаются им сторицей. Госпожа Бафора не стала исключением из этого благого правила — еще ярче сияли ее чудные глаза, а рыжие, подкрашенные шафраном локоны вились дивными кольцами. И все еще могло закончиться хорошо, да вот только сплетни, распускаемые недоброжелательницами, расходились по округе, словно круги на воде, созданные брошенным в нее камнем. Бродячие певцы слагали баллады о неувядающей красоте чейтской госпожи, о ее религиозном рвении и смутной тайне ее рода… Так, по глупости людской и по зависти, пришла в Чейт страшная беда, да причем такая, что хоть ворота отворяй и самолично на погост собирайся. И не было от той беды ни укрытия, ни спасения.

Выследили Дети Тьмы благородного графа Ференца и убили, прежде жестоко истерзав, дабы секреты рода Бафора выпытать, но господин Надашди все равно ни словечка не вымолвил и погиб смертью храбрых. А после оного мерзкого деяния проникли темные твари в замок и начали изводить прекрасную госпожу, вытягивая из нее роковую тайну. Много месяцев они ее мучили. Приставили к ней слуг из своего племени, заставляли убивать бедных людей и челядь, чтобы снабжать пищей себя, демонских отродий, а позднее — заманивать в замок девиц из дворянских родов, отличающихся тонкой кожей и сладкой кровью. А уж что подлые твари с самой госпожой вытворяли — и вовсе в дрожь вгоняет! Поначалу соблазняли ее золотом и вечной жизнью, после перешли к угрозам и надругательствам. Вынуждали они благонравную госпожу Бафора принимать ванны из крови невинно убиенных девушек, стремясь поколебать ее веру в Господа и сломить мужество. Приневолили в различных богопротивных обрядах участвовать, и даже обратили графиню в себе подобную тварь, надеясь на ее усмирение. Однако, даже став кровопийцей против собственной воли, госпожа Бафора не отступила от учения святой церкви и тайну свою не выдала. Тогда, вовсе отчаявшись, твари натравили на графиню ревностного католика, приспешника инквизиции — графа Дьёрда Турзо, ранее усиленно домогавшегося благосклонности состоятельной вдовы. Теперь против несчастной обращенной красавицы восстал весь мир: Дети Тьмы, лицемерные дворяне, лживые священники. Чейтскую пани обвинили в вампиризме, каннибализме и непомерной жестокости. Тем не менее, по причине знатности рода, никто не посмел вынести графине смертный приговор, а посему вместо казни король и церковный капитул приговорили ее к пожизненному заточению в стенах замка Чейт, должному длиться до той самой поры, пока Господь преступницу не простит и не освободит. Первое время госпожу, замурованную в подвальных покоях, исправно кормили и поили, но годы шли, а грехи прекрасной кровопийцы все больше становились похожими на неправдоподобную страшную сказку. И спустя еще лет десять люди начали потихоньку разворовывать разрушающийся замок, напрочь позабыв о томящейся в подземелье узнице. Так гласит легенда, а может, все это и есть правда, кто же ее знает…