Читать книгу "Трепанация прошлого - Алексей Макеев"

Приглашение на ковер к руководству ни у кого не вызывает хорошего настроения. Но опера-важняки, полковники полиции Лев Иванович Гуров и Станислав Васильевич Крячко, отнеслись к звонку начальника их управления, генерал-майора Петра Николаевича Орлова, совершенно спокойно. Хотя бы потому, что он сначала был их давний друг, а уже потом — начальник.

Нет, они, конечно, понимали, что звал он их не на пряники. Задержали предоставление отчета по уже раскрытому делу, так получите нагоняй, но такого никак не ожидали.

Едва войдя в кабинет, старые приятели тут же поняли, что надо занимать круговую оборону. Когда Орлов начинал мять руками лицо и отводить взгляд, ничего хорошего ждать не приходилось. Они досконально изучили друг друга за время многолетней службы-дружбы и хорошо знали, что это верная примета того, что Петр чувствует себя неловко и не знает, с чего начать. Как правило, после такого сеанса массажа Орлов проговаривал просьбу — она же приказ — взяться за новое дело.

Лев и Стас переглянулись, вздохнули и заняли любимые места. Крячко устроился на стуле возле длинного стола для заседаний, а Гуров — на подоконнике.

Оттуда-то он и предложил обреченным тоном:

— Кончай разбегаться, Петр! Прыгай уже!

— Если ты хочешь подсунуть нам новое дело, то не выйдет! Мы как каторжные, без выходных работали! Вот отпишемся по уже раскрытому и в отгулы уйдем. Ты нам сам обещал! — гневным тоном напомнил Крячко.

— Мужики, я все понимаю, но!.. — Орлов выразительно ткнул пальцем в потолок. — Личный приказ поручить это дело именно вам. Полномочия у вас широчайшие. Можете привлекать к расследованию всех, кого сочтете нужным. В случае каких-то недоразумений я в любой момент подключусь.

— Опять какой-то деятель вляпался всеми лапами в дерьмо, а мы должны его оттуда достать и отмыть? — спросил Гуров, начиная злиться.

— Кто в этот раз оказал нам величайшую честь, почтил своим вниманием? — язвительно поинтересовался Стас.

— Щербаков, — кратко ответил Петр.

Лев и Стас переглянулись и ничего не сказали. Да и что тут было говорить? Новый начальник их главка Владимир Николаевич Щербаков, переведенный в столицу полгода назад с периферии, причем сразу в такое высокое кресло, был мужиком из настоящих.

Гуров никогда не интересовался сплетнями и слухами, а вот Крячко много чего знал о подковерной борьбе за должности, звания и сферы влияния, бушевавшей в главке. Он навел о Щербакове справки, все выяснил и доложил напарнику: «Наш человек!»

Стас был опером от Бога. Лев Иванович во всем доверял его мнению и принял как данность, что управление возглавил знающий и порядочный человек. До сих пор Гуров видел Щербакова только на собраниях. Но тот факт, что новый начальник ни разу не приказал им со Стасом заняться каким-нибудь левым делом, вытащить из неприятностей нужного ему человека, говорил только в его пользу.

— Что хоть случилось-то? — спросил Гуров, сдаваясь.

Орлов кивком показал на папку, лежавшую на его столе, и пояснил:

— Дело районники начали, но тут же нам передали.

— Опять по холодному следу работать! — с досадой бросил Лев Иванович.

Он взял папку, мельком просмотрел документы, усмехнулся:

— Собственный коттедж за городом. Дети за границей. Водитель-охранник. Домработница. И все это у скромного врача-нарколога на пенсии! Стас, тебе не кажется, что ты несколько ошибся в оценке личностных качеств генерал-лейтенанта Щербакова?

— Лева, я помню, как ты в этом самом кабинете кое о ком отзывался едва ли не матом. А потом не знал, куда глаза девать, и рвался извиняться. Было? — негромко проговорил Орлов.

Гуров помрачнел и отвернулся. Да, такое действительно было.

— Вижу, что помнишь, — без всякого злорадства заметил Петр. — Вот и не торопись судить, ничего не зная.

— Ладно, — буркнул Лев Иванович. — Отчет Стас закончит, а я пока в это дело вникать буду.

— Младшенького завсегда обидеть просто, — привычно заныл Крячко, который, между прочим, был на два года старше Гурова.

— Пошли, страдалец!

В кабинете, где их столы стояли лицом друг к другу, Стас в авральном порядке печатал отчет и временами поглядывал на товарища, изучавшего дело. Вскоре Гуров закрыл папку и уставился в окно.

Крячко не выдержал и спросил:

— Лева, что не так?

— Все, Стас! — задумчиво ответил тот. — Нам придется начинать с самого начала. Ты уж поторопись с отчетом, а я пока составлю план оперативно-следственных мероприятий. Раз вся королевская конница и вся королевская рать в нашем распоряжении, то и выдвинемся мы завтра утром в этот поселок усиленной бригадой. Вдруг хоть что-то полезное накопать сможем.

— Да районники там уже все вытоптали, как стадо слонов.

— Там еще и пожарные были, и врачи «Скорой», — добавил Лев Иванович. — А районники пусть не радуются, что дело у них забрали и они теперь могут баклуши бить. Я их всех работать заставлю.

Друзья занялись делами, и некоторое время в кабинете стояла тишина. Потом Стас отправил готовый отчет в печать.

Пока принтер работал, он подошел к товарищу, посмотрел из-за его плеча, что именно тот написал, потом присвистнул и заявил:

— Лева, да тут работы на целый месяц, а кто бы нам его дал! Сам понимаешь, что раз такие силы задействованы, то нас по этому делу каждый день на ковер выдергивать будут.

— Пусть только попробуют! — не отрываясь от работы, заявил Лев Иванович. — Уж я найду, что сказать. В том числе и Щербакову. Когда меня чьи-то погоны останавливали?

— Да уж! Ты у нас никаких авторитетов не признаешь и краев никогда не видишь, — иронично заметил Крячко.

Он взял листки из лотка принтера, разложил их по экземплярам, подписал сам и подсунул Гурову. Тот даже читать отчет не стал, подмахнул не глядя. После этого Станислав понес бумаги Орлову.

Вернувшись, он взял папку с новым делом, начал его просматривать и предложил:

— Озадачивай меня, друг Лева!

— Итак, что мы имеем, — начал Гуров. — Потерпевший Осипов Илья Павлович, сорок шестого года рождения, коренной москвич, по профессии врач, психиатр-нарколог. Имеет квартиру в Москве, где прописан вместе с женой, но постоянно проживает в своем загородном доме. Поселок Березки находится в Истринском районе Московской области, в двадцати километрах от райцентра, на берегу реки. Там пятьдесят домов. По периметру установлена ограда из железобетонных плит высотой в три метра, ведется видеонаблюдение. Копии записей с камер сделаны. Въезд в поселок только один, контролируется двумя охранниками. У них имеется телефонная связь со всеми домами. Никто из посторонних вчера на территорию поселка не заезжал. Это преамбула, теперь по существу. Прошлым вечером, приблизительно в двадцать два сорок, сосед Осипова, Кондрашов Александр Иванович, открыл окно, выходящее как раз на дом потерпевшего, чтобы проветрить перед сном спальню. Он-то и увидел огонь за стеклами первого этажа. Осипов и Кондрашов соседствуют давно, в гостях друг у друга были неоднократно. Александр Иванович знал, что на первом этаже в гостиной есть камин, который Илья Павлович вполне мог разжечь. Сентябрь в этом году прохладный. Кондрашову было известно, что Осипов в доме один. Он предположил, что тот пошел спать, оставив огонь в камине. Оттуда могла вылететь искра и что-то поджечь. Да и возраст у Осипова солидный. Ему могло стать плохо, например, с сердцем, вот он и не может потушить пожар или хотя бы позвать на помощь. Забора между участками нет, только живая изгородь. Кондрашов вызвал пожарных и «Скорую», потом обзвонил соседей. Они собрались, выяснили, что дверь в дом не заперта, и стали заливать огонь из садовых шлангов. К приезду пожарных возгорание было ликвидировано их усилиями. Камин оказался ни при чем. Кто-то набросал книг прямо на пол, возле окна, и поджег их. Заметь, не у двери. «Скорая» приехала первой, но никто из врачей внутрь не сунулся. Потом пожарные обследовали дом на предмет других очагов огня, но таковых не оказалось. В спальне на втором этаже они нашли Осипова, лежавшего в постели без сознания. Первичный осмотр врачей выявил следы пыток. Его два раза прижгли зажженной сигаретой. На теле ножевое ранение. Орудие преступления не обнаружено. В кабинете, расположенном на первом этаже, стоит сейф, открытый и пустой. Врачи, конечно, вызвали полицию. Сами они тут же повезли Осипова в районную больницу, чтобы немедленно прооперировать его. Обыск, произведенный полицией, показал, что драгоценности жены Осипова никто не тронул. Они лежали в шкатулке, находившейся в ящике прикроватной тумбочки. В кухне был найден футляр со старинным столовым серебром. В гостиной на своем месте осталась коллекция мейсенского фарфора. Осипов статуэтки собирает. Замок из входной двери был взят на экспертизу. По предварительному заключению специалиста, он был открыт очень хорошей отмычкой. Из дома точно исчез ноутбук и, скорее всего, сотовый телефон. Ни то ни другое найдено не было, а в наше время это непременные атрибуты жизни любого человека. Те же соседи показали, что к Осиповым из Америки приезжали сын и дочь с семьями. Они являются гражданами США. Однако гости пробыли в поселке всего два-три дня и уехали. Жена Осипова отправилась вместе с ними. Это было примерно неделю назад. Кондрашов уже позвонил Павлу, сыну Осипова. Тот должен срочно прилететь. Все время после их отъезда Осипов провел дома, где жил вместе с домработницей и своим водителем, который еще и охранник. Это мать и сын Смирновы, Клавдия и Геннадий. Вчера утром они оба уехали в Москву на джипе, принадлежащем Осипову. Днем соседи видели старика. Он поливал цветы в саду. А теперь, Стас, я тебя слушаю. Что ты обо всем этом думаешь?