Читать книгу "Соседка - Ким Ригерт"

Поначалу казалось, все не благоприятствовало ей. Время от времени с моря налетали сильные порывы ветра, а когда он стихал, окрестности скрывала сплошная пелена дождя.

Джулия сидела в крошечном холле уютной деревенской гостиницы, держа в руках журнал, но глядела не в него, а в окно. Так и день пройдет, и ее поездка окажется бесполезной. Кофр с аппаратурой и легкая алюминиевая тренога сиротливо стояли на полу там, где она оставила их, войдя утром в гостиницу.

Наконец к полудню дождь прекратился и в тучах стали появляться белесые, а затем и голубые просветы. Джулия решительно встала и, отказавшись от предложенного пожилой хозяйкой чая, надела непромокаемую куртку. Подхватив кофр и треногу, она вышла на улицу и двинулась к видневшимся в отдалении на холме развалинам замка тринадцатого века.

Тренога с легкостью вошла в податливую после дождя землю на лужайке за полуразрушенной каменной оградой. Джулия еще раз осмотрелась. Да, пожалуй, это самый выгодный ракурс. Она укрепила фотоаппарат и достала экспонометр. Привычные, отработанные до автоматизма действия закончились. Теперь начиналось творчество.

Джулия не была сторонницей спецэффектов. Да, конечно, если у вас недостает терпения и воображения, можно добиться желаемого с помощью коллажа, наложения кадра на кадр, всяческих фильтров и растров.

Стиль же Джулии можно было назвать высоким реализмом. Непонятным образом ей всегда удавалось найти тот угол, то освещение, те детали, которые позволяли за изъеденным временем фасадом увидеть душу здания, его тайны, его историю. Сделанные ею фотографии архитектурных памятников были сродни портретам людей. Они имели свой характер, свои неповторимые черты, свое настроение.

Быстро бегущие по небу облака ежеминутно меняли освещение. Время от времени появлялось солнце, совершенно преображая пейзаж. Джулия сделала несколько кадров и перенесла треногу на другое место. Она повторила эту операцию не раз, то приближаясь к развалинам, то удаляясь от них, прежде чем перешла к деталям — увитым разросшимся плющом проемам окон, причудливым узорам, оставленным как рукой неизвестного мастера, так и временем и непогодой на мягком известняке…

Через три с лишним часа раскрасневшаяся от движения и удовольствия Джулия, шагала к станции, спеша на лондонский поезд и не замечая вновь зарядившего дождя. Дрожь вдохновения постепенно проходила, уступая место тревожным мыслям, не дававшим ей покоя в последнее время — с тех пор, как она узнала ошеломляющую новость.

Полу Кларку требовались горячий душ, холодное пиво и двадцать четыре часа сна — именно в таком порядке.

В Лондоне было шесть утра; ревели автобусы, гудели сигналы — город просыпался. А он буквально валился с ног.

Он представления не имел, который теперь час. Перед его мысленным взором все еще кружился бесконечный хоровод самолетов, поездов и автомобилей, которые ему пришлось сменить за последние сутки, и Пол чувствовал себя совершенно измотанным.

Он вставил ключ в замок чугунной узорчатой решетки, прикрывавшей дверь в его квартиру, и посмотрел на окна двумя этажами выше.

У себя ли Джулия? Должно быть, сходит с ума от ожидания. Да, конечно. Наверное, все эти девять недель простояла у окна в надежде наконец увидеть его.

Пол повернул ключ, открыл решетку, а затем дверь в квартиру. В том-то и заключалась беда: Джулия действительно за него беспокоилась.

Они с Джулией были друзьями. Вот именно — были. Он не знал, кем они приходятся друг другу теперь.

Пол запер за собой дверь, бросил рюкзак на пол, закрыл глаза и прислонился к стене спиной, дав волю усталости… и тревоге. Он не был дома около двух месяцев. С тех пор как… с тех пор как, проснувшись, обнаружил, что лежит в постели с соседкой. С изумительной, очаровательной соседкой с верхнего этажа. Со своим другом. С Джулией.

Господи, какой бред! Раньше Пол всегда стремился домой, с нетерпением ожидая возможности снять усталость и стресс после опасной и напряженной работы. Раньше немедленно бросился бы к телефону, чтобы узнать, как провела Джулия эти недели без него.

Пол вздохнул и, размяв плечи, начал расстегивать рубашку. Сейчас ему совсем не хотелось звонить Джулии. Он не знал, что ей сказать.

Нельзя, думал он, заниматься любовью с женщиной, которая тебе небезразлична. Это все усложняет. Путает все карты. Приводит к неоправданным ожиданиям. Наводит на мысли о прочных отношениях. О браке.

Нет! Пол неистово потряс головой и, стягивая на ходу рубашку, направился в ванную. Джулия достойна лучшего! Она отлично знает, как он относится к браку. Ей неоднократно приходилось выслушивать его разглагольствования на эту тему.

Пол Кларк не стремился к брачным узам, обязательствам, ответственности. Все это у него уже было. И он не собирался повторять печальный опыт.

У него вошло в привычку предупреждать о своем умонастроении всех женщин, встречающихся на его пути, чтобы у них не возникло искушения надеяться на обратное. Это была необходимая мера предосторожности. Требование простого здравого смысла.

Женщины, ложившиеся в постель с Полом Кларком, знали, что секс для него лишь развлечение, игра. Чувства здесь были ни при чем.

Пол никогда не спал с женщинами, для которых это значило нечто большее. Таково было первое правило самозащиты, которое он установил для себя восемь лет назад. И никогда не нарушал его.

До той ночи девять недель назад. Сразу после гибели Дага.

Даг…

Сегодня Пол вернулся из первой командировки, в которую ездил без Дага. Сильный, уверенный в себе, улыбчивый Даг. Человек, которому не переставали удивляться. Человек, над которым смерть, казалось, была не властна. Счастливчик Даг, как называли его коллеги из корпуса военных журналистов, которые сами не раз оказывались под пулями, тонули в болотах, умирали от жажды в пустыне.

— Я пойду с Дагом, — говорили они, когда риск превышал допустимые пределы. — Даг — счастливчик.

Но десять недель назад, в джунглях, когда поздним вечером они перебирались в новую ставку командования на армейском джипе, удача покинула Дага. Это была совершенно безобидная поездка. И тем не менее случайная пуля, вылетевшая из придорожных зарослей, угодила именно в него. Пол, как ни пытался, не мог постигнуть смысла случившегося.

Кроме того, что час Дага пробил. Удача покинула счастливчика Дага.

Пять дней спустя Пол вернулся домой с похорон лучшего друга, все еще не пришедший в себя, потрясенный, злой и несчастный. Утрата была ужасна сама по себе, но во сто крат хуже было то, что она пробудила в нем нестерпимые воспоминания. Воспоминания о другой бессмысленной потере, о других похоронах, состоявшихся восемь лет назад.

Шейла. Его жена. Его любовь с детских лет…

Час Шейлы тогда еще не пробил. Пол был уверен в этом. Она не должна была умереть.