Читать книгу "Пустыня – наш союзник - Сергей Зверев"

Юго-восточная Сирия, 180 км южнее г. Эль-Хадьба. Тренировочная база вооруженной оппозиции

Раскаленная каменистая равнина тянулась на сотни и тысячи километров. Чахлая колючая трава едва цеплялась за горячие камни. Кустарник, серый от пыли, заполнял неглубокие низины. Иногда он выбирался из них на ровные участки скудной почвы пустыни. Небольшие холмы чередовались с понижениями рельефа. Изредка унылый ландшафт прорезали дороги, кое-как покрытые плохим растрескавшимся асфальтом, но чаще это были просто накатанные грунтовые колеи.

Раскаленный ветер высушивал кожу, вытягивал из нее жалкие остатки влаги. Людям, непривычным к этим суровым условиям, казалось, что она становилась тонкой и ломкой, как старинный пергамент. Целыми днями без устали палило злобное солнце, выжигающее глаза человека, заставляющее их слезиться, вызывающее радужные сияния на сетчатке. От сухости и солнца губы покрывались трещинами, из которых постоянно сочилась сукровица. От пыли никуда не спрятаться. Она повсюду: на зубах, в волосах и в солдатских ботинках, под одеждой, в постели, даже в пище.

Ахмад одолел меньше половины круга по периметру лагеря, но ему казалось, что он бежит весь день. За спиной у него остались километры пути между этими ненавистными железными модулями казарм, которые не остывают и источают адский жар даже ночью. Мимо столовой, из которой доносятся запахи, отнюдь не вызывающие аппетита, скорее призванные напрочь отбить чувство голода и желание съесть хоть что-нибудь. Ноги парня дрожали. Горло, иссеченное жаром и мелким песком, хватало сухой воздух, который никак не мог насытить легкие. Еще пара шагов, и изо рта хлынет кровь.

Сегодня исполнилась неделя с того дня, когда щуплый невысокий восемнадцатилетний сирийский паренек Ахмад попал в тренировочный лагерь. Семь суток борьбы за выживание. Их тренировали на выносливость, заставляли есть то, от чего и шакала стошнит, пить бурую воду с запахом разлагающихся трупов.

Стрелять парней учили особенно много и тщательно. Из автоматического оружия и пистолетов. Инструкторы показывали молодым бойцам, как надо пользоваться автоматическими и противотанковыми гранатометами, огнеметами, переносными зенитно-ракетными комплексами. В темноте, во время пыльной бури, среди грохота разрывов, на свет, на звук, по памяти, из положения лежа, сидя, свисая с перекладины вниз головой, в прыжке, перекатываясь по земле.

В двух километрах от базы находился поселок нефтяников, разрушенный несколько лет назад. Три десятка каменных домов и стальных конструкций. Все это проржавело, частично осыпалось, после того как месторождение опустело. Здесь, в этих развалинах, на улицах и в зданиях парней учили воевать в городских условиях.

Ахмад споткнулся и упал, содрал до крови ладони и разбил о камни колено. Рядом мгновенно возникли ботинки инструктора Железного Фараха. Именно так его называли здесь. Он прибыл в лагерь с побережья или откуда-то с севера.

Фарах собрал свою группу в тридцать бойцов и лично тренировал ее отдельно от других. Гонял без пощады. Страшно наказывал за проступки и невыполнение его приказов и щедро награждал тех, кто демонстрировал силу, сообразительность, выносливость и жестокость.

Сейчас он стоял рядом с Ахмадом, упавшим без сил. Носок его высокого американского ботинка песочного цвета нетерпеливо постукивал по камням.

Парень знал, что обязательно должен встать. Иначе расправа может оказаться очень жестокой. Ахмад собрал все силы, оперся руками о землю и тут же снова со стоном свалился под ноги инструктора. Саднящая, нестерпимая боль в содранных до крови ладонях подвела его.

Пинок ботинком в бедро был болезненным до слез. Ахмад стиснул зубы и думал только об одном – чтобы из глаз не брызнули слезы отчаяния, бессилия и жалости к самому себе.

«Ты должен опереться на локти и подтянуть колени», – мысленно советовал сам себе Ахмад, боясь в любой следующий момент получить еще один удар ботинком.

Но Фарах вел себя странно. Он почему-то медлил.

В душу Ахмада невольно закралась трусливая мыслишка о том, что зверь-инструктор вдруг пожалел паренька из далекой сирийской деревни. Сейчас он проявит милосердие к нему и отпустит в казарму.

Ахмад поднялся, вытянулся, как и полагалось стоять перед инструктором, и стал смотреть выше его левого плеча. В глаза глядеть не рекомендовалось. Это расценивалось как вызов и каралось поединком. Точнее сказать, простой дракой, в которой Фарах всегда выходил победителем. Он до полусмерти избивал таких наглецов. Ни один дурак еще не додумался до того, чтобы во время поединка попытаться ударить инструктора. Его боялись.

– Руки! – рявкнул Фарах.

Его широкоплечая невысокая фигура отбрасывала на ноги Ахмада чудовищную, жуткую тень. Или же та просто казалась ему таковой от страха. Ахмад боялся даже тени этого человека. Он не понял команды и посмотрел на свои руки.

– Руки передо мной! – снова рявкнул инструктор. – Ладонями вверх.

По спине Ахмада потек холодный пот. Он вытянул вперед руки и повернул их изодранными ладонями вверх.

Фарах, глядя пареньку в лицо, медленно полез в задний карман армейских бриджей и вытянул оттуда прозрачный пакетик с каким-то белым порошком. Он поднес его к ссадинам на ладонях Ахмада и высыпал часть содержимого сперва на одну, а потом и на другую руку. Ахмад взвыл, пошатнулся, вытаращил обезумевшие глаза. Это была соль.

Нестерпимая боль огнем охватила руки парня. Ахмад кричал в исступлении, его руки тряслись как у паралитика, из глаз хлестали слезы, изо рта лилась пена. Но он прекрасно помнил, что надо стоять на месте. Недавно парень видел, как в подобной ситуации один из его товарищей побежал к бочке с водой. Фарах застрелил его в ту же секунду на глазах у всей группы.

Когда Ахмад почти потерял сознание и начал падать на камни, инструктор кивнул двоим бойцам. Они подхватили паренька и потащили к бочке с водой.

Ахмад не видел и не знал, что Фарах смотрел ему вслед с одобрением. На его губах играла кривая улыбка садиста.

– Из этого волчонка толк будет, – негромко сказал инструктор. – Я продублю ему шкуру.

Сирия, селение Актуб

Селение Актуб было разрушено во время боев еще в прошлом году, когда правительственные части отступали, сдавали город за городом. Капитан Котов оперся локтями о выщербленный край стены и приложил к глазам бинокль.

Да, когда-то тут было красиво. Селение располагалось в оазисе. Пальмовая роща виднелась на северной окраине. За ней зеленели луга. Тут хватало скота, процветала торговля. Богатый был поселок. Ухоженные дворы, асфальтированные центральные улицы.

Но теперь почти все дома уже были без крыш. На улицах много сгоревших машин, воронок от мин и снарядов. Кое-где асфальт взрыт танковыми гусеницами.