Читать книгу "Война мертвых - Евгений Прошкин"

– Как тебя зовут? Тимофей? Я еще не со всеми познакомился. Тимофей, ты что не купаешься?

– Тихон. Мое имя ты запомнишь скоро.

– Вот как… – Воспитатель снисходительно улыбнулся и присел рядом. – Мне говорили, что ты трудный. Я не поверил.

– Напрасно, – не поворачивая головы, сказал Тихон.

– Погода сегодня какая! Шел бы, окунулся. Девчонки у вас в группе хорошие, выросли совсем. Вон та особенно. Как ее?.. Лена? Ты знаешь, Тихон, моя палатка стоит с краю, я бы вас пустил на полчасика.

Воспитатель придвинулся ближе и попытался заглянуть ему в глаза. Честолюбивый. Мечтает стать начальником Лагеря. Даже не потрудился прочесть его психокарту, сразу поперся налаживать контакт. Он думает, это легко.

– Алена, а не Лена, – поправил Тихон. – Можешь сам, она не откажет. Не бойся, я не заложу, мне плевать, что вы там делать будете.

– Откуда такая апатия? Тебе сколько лет – шестнадцать или девяносто?

– А тебе?

– Двадцать шесть, – охотно ответил воспитатель. – Кстати, Филипп.

Он решил, что Тихон начал поддаваться. Еще немного, и начнет совать свою холеную ладошку. Или похлопает по плечу.

– Я, Филя, в твоем возрасте буду умнее. Если доживу, конечно.

Тихон откинулся на спину и запустил пальцы в шелковистую траву. Прямо над головой болтала листьями здоровенная осина, поэтому на солнце можно было смотреть, почти не щурясь. У воды раздался смех. Алена, он узнал ее по голосу. Видно, кто-то из ребят все-таки дотянулся до ее круглой задницы. Алене нравилось. Когда не нравилось, она тоже смеялась, но совсем по-другому.

– Ладно, пессимист, встретимся на ужине, – сказал Филипп, поднимаясь. Инициатива была упущена, но последнее слово должно оставаться за ним – так его учили.

Тихон молча перевернулся на живот и упер подбородок в кулаки, слишком маленькие для шестнадцатилетнего парня. Он вообще во многом уступал сверстникам – и в росте, и в силе, и, особенно, в жизнелюбии. Высматривая его по Лагерю, новый воспитатель ожидал встретить либо малолетнего демона, либо закомплексованного юношу, добровольно заточившего себя в скорлупу одиночества, но Тихон оказался самым обыкновенным. Прямые светлые волосы он стриг так коротко, что в расческе они не нуждались. Глаза он предпочитал не поднимать – не из-за боязни прямого взгляда, а потому, что знал: ничего нового в чужих зрачках не найдешь. Лишь изредка подходя к зеркалу, он по несколько секунд смотрел в упор, но и там видел только безразличие.

Высокую осину Тихон выбрал не случайно: мимо, прячась в рваной тени деревьев, проходила извилистая полипластовая тропинка, стилизованная под утоптанную глину. Она начиналась у станции переноса и вела через аккуратную рощицу прямо к водоему. Озеро со слюнявым названием Нежень было неотличимо от натурального, но выглядело слишком красивым и удобным. Воспитатели пугали отряд опасными глубинами и притаившимися на дне корягами, но их предупреждения были похожи на элемент игры. Лагерь выезжал сюда уже пять лет, и за все это время никто так и не утонул.

Не удалось этого и Владу, единственному человеку, с которым Тихон мог хоть как-то общаться. Влад был на год старше и имел явные суицидальные наклонности, но составители психокарты списали их на обычную депрессию. Влад любил далеко отплывать от берега и подолгу не выныривать – это видели все, включая воспитателей, но никто кроме Тихона не догадывался, чего добивается его товарищ.

С озером у Влада не вышло, но какой-то способ он все же нашел. Месяц назад Влад исчез. Отряду объявили, что он решил прервать курс начального воспитания и перейти к независимой жизни. Тихон поразился цинизму взрослых, но потом понял, что их формулировка не лишена логики. Полная независимость – вот к чему так стремился Влад. Впервые воспитанник покидал Лагерь заочно, минуя обязательный ритуал прощания, и это означало, что у Влада получилось.

Тихон пристально следил за тропинкой, хотя уже почти разуверился кого-нибудь увидеть. Три дня он, вместо того, чтобы купаться, лежал под деревом и ждал. Он мог бы махнуть рукой и поваляться на песчаном пляже, в конце концов, тот, кто за ним прибудет, обязательно его разыщет, однако Тихон хотел обнаружить посланника первым.

Он появился так незаметно, что какое-то время Тихон не реагировал и продолжал отрешенно наблюдать за трудовыми муками рыжего муравья. Мужчина лет тридцати пяти, помахивая кривой веткой, не спеша прогуливался вдоль дорожки и, кажется, что-то напевал.

Дойдя до края рощицы, незнакомец остановился и приложил ладонь козырьком. Очки с широким черным моностеклом так и остались висеть на его запястье. Мужчина покрутил головой, обозревая длинную полосу золотого песка, потом надел очки, но тут же снял и убрал обратно в футляр. Его лицо приняло озадаченное выражение, он определенно кого-то искал, а людей в воде было не меньше сотни.

Посланник с досадой закинул ветку в траву и, стянув легкую рубашку, направился к пляжу. Руки и спина незнакомца вызвали у Тихона разочарование. Того, кто за ним придет, он представлял атлетом с хищной пружинной походкой, облаченным в униформу и увешанным всяким спецснаряжением. Ему хотелось стать жестоким и равнодушным, а этот тип больше смахивал на воспитателя. Но воспитателем он, конечно, не был.

– Я здесь, – подал голос Тихон.