Читать книгу "Путь с небес - Вячеслав Шалыгин"

Он шел сквозь вьюгу, задыхаясь от недостатка кислорода в холодном воздухе, утопая по пояс в снегу и абсолютно не ориентируясь в сторонах света. Человек шел вверх по крутому склону горы. Шел, теряя последние силы. Шел все медленнее. Он то и дело падал, но каждый раз вставал, чтобы продолжить путь.

Человек толком даже не понимал, куда он идет и зачем, но что-то невыносимо жгучее разливалось в груди и не позволяло ему остановиться. Внутренний огонь причинял адскую боль, стоило человеку снизить темп, и немного стихал, когда он шел. Это была настоящая пытка. Человек глотал жесткий снег, но это не помогало. Шаг за шагом он карабкался в гору, проклиная бушующий в душе пожар.

Путь в никуда, в неведомую высь, в небеса требовал каких-то адских усилий. Это было странно и нелепо. В ад полагалось падать, а в небеса воспарять, причем без особых трудов. Надо было всего лишь умереть. Но человек не мог умереть, пока он шел. И не мог остановиться, чтобы спокойно умереть…

Склон казался бесконечным. Кислорода в воздухе становилось все меньше, сердце уже просто выскакивало из груди. Руки окоченели, ног человек тоже почти не чувствовал, лицо покрылось коркой талого льда. И все-таки он шел. В никуда, в небеса, в ад… для него уже не было разницы…

Наконец сознание сжалось в точку и почти померкло. Пожар в груди погас. Очередной шаг, падение и долгожданный покой. Изнутри больше ничто не обжигало, и не было причин подниматься, чтобы продолжить бессмысленный путь. Ветер стих или человек просто перестал его слышать. Теперь это тоже не имело значения. Колючий снег почти мгновенно припорошил путника и замел его глубокие следы. На краткий миг сознание вернулось, и человек увидел, что склон впереди не такой ровный и белый, каким был ниже. Сквозь метель просматривалось темное пятно. Это могло быть обманом зрения, но человек почему-то знал, что видит нечто реальное. Какую-то торчащую из-под снега скалу или, наоборот, пещеру… Пещеру… Пещеру?! Огонь в груди снова заворочался колючим зверьком, а непослушные руки оттолкнулись от корки наста под рыхлой периной свежего снега. Человек выпрямился, но тут же снова упал и пополз.

У входа в пещеру снег лежал высоким сугробом, и, чтобы преодолеть препятствие, человеку пришлось снова встать на ноги. Он неуклюже перевалился через снежный вал и скатился на холодные камни. Пещера была глубокой, и рассмотреть ее дальний конец не представлялось возможным. Человек тут же пожалел, что бросил где-то на середине пути рюкзак и снаряжение. У него не было с собой даже спичек. А значит, не было ни света, ни тепла, и пещера могла стать для него всего лишь уютной могилой, но никак не спасением.

Огонь внутри опять полыхнул, и человек пополз в темноту. Пол пещеры был почти гладким и постепенно уходил вниз. Уклон был минимальным, но очень скоро дышать стало легче, а завывания ветра за спиной превратились в далекий невнятный отзвук. А еще – стало заметно теплее. Человек на секунду замер и прислушался. Путник не мог ничего видеть, каких-то особенных запахов не ощущал, и все, на что он полагался, были звуки. Шорох его движений отражался от стен, пола и потолка, но терялся впереди. Значит, пещера была длинной и узкой, как тоннель. Человек снова двинулся в путь, теперь уже на четвереньках. Дышалось почти как на равнине. Это было странно, но не настолько, чтобы в сознании человека зародились какие-то опасения.

Он прополз еще немного и вдруг увидел пятнышко света. Далеко он или близко, определить он не мог, но это был настоящий свет, а не игра воображения. Открытие придало путнику сил, и он поднялся на ноги. Стоп он по-прежнему не чувствовал, и, чтобы не упасть, ему пришлось придерживаться за стену. Пройдя несколько шагов, он остановился. Свет разгорался, но сам по себе, вне зависимости от того, приближался к нему путник или останавливался. Человек затаился, наблюдая, как золотистое свечение стремительно превращается в зарево, затем обретает ослепительный точечный центр, заливает лучами просвет пещеры-тоннеля, стены, пол, потолок…

«Это путь, – пришла странная мысль. – Путь? Но куда он ведет?»

Свечение окутало человека, и он почувствовал, как согревается. Почувствовал себя умиротворенным и полным жизни. «Никуда. Просто путь…» Он шагнул навстречу свету и…

– Сергей Павлович, проснитесь! Проснитесь, князь! Тревога!

Преображенский открыл глаза и с трудом сфокусировал взгляд на массивной фигуре воеводы. Спросонья казалось, что Воротов занял собой половину спальных покоев. Лицо воеводы было багровым, а глаза блестели в свете тусклого ночника, словно пара стеклянных бусин. Короткие седые волосы пожилого воина были мокрыми и примятыми, а поперек лба пролегла полоса от кантика: видимо, шлем он снял только перед тем, как войти в спальню князя. Сергей сел и потер глаза. После вчерашнего развеселого ужина голова гудела, а желудок возмущенно урчал. Князь сдержанно зевнул и вопросительно уставился на Воротова.

– Застава на третьей орбите сожжена дотла! – выпалил воевода. – Посты второй и первой линий пока держатся, но одно звено штурмовых космолетов все-таки прорвалось. Побрили Астраханку под ноль. Одни руины остались.

– Кто побрил, чьи штурмовики? – Сергей недовольно помотал головой. – Толком докладывай!

– На запросы не отвечают, но я думаю, это Бородача ватага. Тактика один в один как в позапрошлом году, да и машины похожи. Только подлатали их европейцы малость да подкрасили.

– Неймется? – Преображенский вскочил с кровати и принялся лихорадочно натягивать штаны. – Ну ладно! В этот раз они получат по полной программе!

– Нельзя, – осторожно возразил Воротов. – Вы трехстороннюю бумагу подписывали. Великий Князь больше не потерпит… нарушений.

– Бородач заварушку устроил, ему и отвечать, – отмахнулся Сергей. – Я что же, должен ждать, когда гордеевские «беркуты» прилетят? Да пока они с Земли к нам доберутся, мы заодно с Астраханкой еще десять городов потеряем. Сколько душ поляжет, считать умеешь?

– Десять городов – это сто тысяч как минимум.

– И это всё люди! Мои, заметь, подданные. Я князь или не князь? Никого в обиду не дам! Седлай!

Воротов хотел возразить что-то еще, но Сергей был уже одет, и в каждом движении молодого хозяина Каллисто угадывалась бесповоротная решимость. Теперь его не могли остановить никакие договоры, даже скрепленные подписью самого Великого Князя. Правитель Европы князь Бородач нарушил условия пакта, и ему следовало дать отпор, а там… Победителей не судят. Тем более если они сражались за правое дело.

Воевода вышел из покоев первым и тут же почти бегом направился к бронированной двери аварийного коридора. Это был самый короткий путь к дворцовому космодрому.

На просторной взлетно-посадочной площадке уже подвывали электропускателями антигравов семнадцать малых рейдеров «Огненного шторма» – личной эскадры князя Преображенского. Будь стычка на орбите помельче, например, если бы заставу на третьей, внешней линии обороны сожгли какие-нибудь залетные разбойники, участия эскадры могло и не потребоваться. Но сегодня случай выпал особый. На независимость Каллисто посягнула серьезная армия. Флот Бородача считался одним из лучших в Солнечной системе, да и в Колониях. Лучше его был только флот Преображенского и великокняжеская армада Гордеева. Последняя в основном потому, что была в десять раз больше. Побить вечного соперника – Преображенского – князь Бородач мог, только применив военную хитрость.