Читать книгу "Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером - Василий Галин"

Для такой богатой природными возможностями страны, как наша, вынужденная праздность, тем более, когда она охватывает значительную часть населения, — это парадокс, бросающий вызов человеческому разуму. Безработица — одна из самых мучительных проблем, омрачающих жизнь человечества в наше время. Она возникла с наступлением индустриальной эры и с тех пор в той или иной степени всегда стояла на повестке дня. По мере развития бизнеса и промышленности, она становилась все серьезнее, а депрессия усугубила ее.

Ф. Рузвельт{7}

Уникально благоприятные условия для экстенсивного роста, на протяжении почти всего XIX столетия, обеспечивали Североамериканским Штатам опережающее экономическое и социальное развитие. Говоря о последнем, С. Булгаков[2]отмечал: «Свободная земля — палладиум американских рабочих, вернее, обеспечивающий их интересы, нежели всякие рабочие организации»{8}. Однако к концу века прежние ресурсы экстенсивного роста подошли к концу. К тому же времени сохранявшийся было патернализм (некоторые владельцы фабрик строили школы, больницы для своих работников и т.п.) успел прочно умереть и смениться полным безразличием. Потогонная система: 60-, 70-, а порой и 80-часовая рабочая неделя, с интенсивностью труда в 2–3 раза выше европейской{9}; детский труд; полное отсутствие какого-либо социального законодательства, пенсий, страховок, отпусков, техники безопасности, — были реалиями Великой Демократии.

Пытающихся протестовать заносили в черные списки, а профсоюзы преследовались, как организации, участвующие в антиправительственном заговоре. Примером социальных отношений того времени может являться расстрел в Чикаго 1 мая 1886 г. рабочей демонстрации, требовавшей восьмичасового рабочего дня. Будущий шеф полиции Нью-Йорка, затем президент США, а пока молодой республиканец Т. Рузвельт в те дни восклицал: «Мои здешние рабочие на ранчо — люди, занятые на изнурительной работе, их рабочий день длиннее, а заработная плата — не выше, чем у многих стачечников; но они американцы до мозга костей. Я бы хотел, чтобы они оказались со мной рядом против мятежников; мои люди хорошо стреляют и не знают страха». Президент Пенсильванской железной дороги Т. Скотт шестью годами ранее призывал: «Покормите рабочих-забастовщиков пулеметными очередями в течение нескольких дней, и вы увидите, как они примут этот вид питания»{10}.

Внизу социальной лестницы процветало самое настоящее «экономическое рабство», недаром американские рабочие называли себя «рабами с зарплатой». К 1890-м гг. социальные разногласия создали революционную ситуацию. «Власть имущие и богачи отслужили вечерню близости революции», писал историк Э. Рэнсон. В 1899 г. уже губернатор Нью-Йорка Т. Рузвельт призывал: «Мы должны решать огромные проблемы, возникающие из отношений между трудом и капиталом. В предстоящие пятьдесят лет нам придется уделять этому вопросу гораздо больше внимания, чем экспансии»{11}. В 1905 г. в противовес профсоюзу — Американской федерации труда (АФТ), стоящему на пути «экономического тред-юнионизма» (повышение зарплат, сокращение рабочего дня и улучшений условий труда, и т.д.), появился профсоюз «Интернациональные рабочие мира» (IWW, известный как ”Wobblies” — шатающиеся) — ставивший своей целью свержение капитализма.

В это время на другом полюсе социальной пирамиды происходила невиданная ранее концентрация богатства. Так, если в 1893 г. 71% национального богатства принадлежал 9% американцев, то 10 лет спустя уже — 87% и лишь — 1%. «В Америке началась новая эра, — отмечал М. Хилквит, — эра архимиллионеров и денежных королей неслыханной роскоши и великолепия и в то же время эра ужасающей бедности и суровой нищеты»{12}.

Концентрация капитала обеспечивалась, прежде всего, за счет стремительной монополизации экономики. Общее количество трестов в стране, всего за десятилетие с 1890-х по 1900-е гг., выросло более чем в 4 раза с 60 до 250{13}. По данным американского экономиста С. Уилкокса, к 1904 г. 26 американских трестов контролировали более 80% промышленного производства в своей отрасли, а 8 крупнейших — более 90%{14}.