Читать книгу "Ее незабываемый любовник - Мерлин Лавлейс"

Август накрыл Нью-Йорк, когда Доминик Сен-Себастьян вышел из такси у здания «Дакота», похожего на замок. Волны жара плясали над тротуарами, подобно обезумевшим демонам. На другой стороне улицы в Центральном парке изголодавшиеся по влаге листья спархивали с деревьев, как пожелтевшее конфетти. Даже обычное рычание такси, лимузинов и туристических автобусов, объезжавших Аппер-Уэст-сайд, казалось сонным и невнятным.

Чего никак нельзя было сказать о швейцаре «Дакоты». Величественный и представительный в легкой летней ливрее, Джером вышел из-за стола, чтобы придержать дверь для вновь прибывшего.

– Спасибо, – кивнул Дом с европейским акцентом, несмотря на тот факт, что он знал английский так же хорошо, как свой родной венгерский.

Перебросив сумку в правую руку, левой он хлопнул Джерома по плечу:

– Как герцогиня?

– Так же сильна духом, как и всегда. Не желает нас слушать, но Зия убедила ее пока отказаться от ежедневного моциона в такую жару.

Дом не удивился, услышав, что сестра сумела добиться своего там, где остальные потерпели неудачу. Анастазия Амалия Джулианна Сен-Себастьян обладала высокими скулами, глазами экзотического разреза и поразительной красотой супермодели, сочетая это с упорством бульдога. И теперь его прекрасная упорная сестра жила с великой герцогиней Шарлоттой. Впервые Зия и Дом встретили свою давно потерянную родственницу только в прошлом году, но мгновенно с ней подружились, и так крепко, что Шарлотта пригласила Зию пожить в «Дакоте» на время ее интернатуры в больнице Маунт-Синай.

– Моя сестра перешла в новое отделение? – поинтересовался Дом, пока они с Жеромом ждали лифта.

Он не сомневался, что швейцар знает всю подноготную большинства жильцов, и во главе списка любимчиков Шарлотта Сен-Себастьян и две ее внучки, Сара и Джина. Недавно к избранным добавилась Зия.

– Да, на прошлой неделе. Она ничего не говорит, но я вижу, как ей тяжело приходится в онкологии. Каждому было бы тяжело диагностировать и лечить этих больных детишек. А в больнице интернов не щадят, загружают до упада. – Он покачал головой, но тут же, просветлев, добавил: – Зия, узнав о вашем приезде, выпросила выходной. И леди Юджиния тоже здесь. Прибыла прошлой ночью. С близнецами.

– Я не видел Джину и близнецов с самого дня рождения герцогини. Девочкам должно быть уже шесть или семь месяцев?

– Восемь.

Морщинистое лицо Джерома расплылось в улыбке.

– Леди Юджиния сказала, что они уже ползают. Так что лучше смотрите, куда ступаете и на что наступаете.

– Обязательно, – ухмыльнулся Дом.

Пока лифт поднимался на пятый этаж, он вспомнил, какими последний раз видел близнецов. Воркующие малышки, выдувающие пузырьки слюны, машущие пухленькими кулачками, уже казались записными кокетками, которым предстоит разбить немало сердец.

Дверь открыла раскрасневшаяся и раздраженная незнакомка.

– Давно пора! Мы…

И осеклась, подслеповато замигав, придерживая очки.

По вымощенному мрамором вестибюлю пронесся дуэт воплей.

– Вы не от «Остермана»! – заявила она тоном обвинителя.

– Из бакалейного магазинчика? Нет.

– В таком случае кто? О! Вы брат Зии!

Ее ноздри задрожали, словно уловив запах чего-то неприятного.

– Тот, который проходит сквозь женщин, как горячий нож сквозь масло!

Дом вздернул бровь, но не стал опровергать сказанного. Он любил женское общество. Особенно щедро наделенную природой разновидность с пухлыми губками, чувственными фигурами и всегда готовых поразвлечься.

Та, которая стояла сейчас перед ним, явно не подпадала под первые две категории, Впрочем, под бесформенным полотняным платьем и объемным жакетом трудно было разглядеть фигуру. Но губы уж точно не пухлые. Скорее, сжаты в тонкую линию и выражают почти неприкрытое неодобрение.

– Igen[1], – лениво согласился Дом на родном венгерском. – Я Доминик. А вы?

– Натали, – процедила она, морщась, поскольку вопли за ее спиной сменились оглушительным визгом. – Натали Кларк. Заходите, заходите.

Дом уже семь лет работал агентом Интерпола. За это время он помог посадить немало наркоторговцев, дельцов черного рынка и мерзавцев, продававших девочек и мальчиков тому, кто больше даст. Только в прошлом году он распутал и опроверг обвинение в убийстве и киднеппинге, здесь, в Нью-Йорке, выдвинутое против мужа Джины. Но сцена, представшая взгляду, когда он остановился в дверях элегантно обставленной гостиной герцогини, почти заставила его поджать хвост и сбежать.

Взъерошенная Джина пыталась удержать краснолицего, бешено извивавшегося младенца в платьице с оборками и кружевном чепчике с большим розовым бантом. Зия прижимала к груди второго, точно так же одетого и разъяренного ребенка. Герцогиня сидела, гордо выпрямившись, и хмурилась в поистине королевском неодобрении, в то время как пышнотелая гондураска, служившая экономкой и компаньонкой, стояла у входа в кухню с гримасой на темном лице, пока близнецы воем предъявляли претензии.