Читать книгу "Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц"

1. Графиня Лазарева

Сначала, как всегда, кофе и варенье из китайских яблочек.

— Когда летишь в Тунис? — спросила тетя Тоня.

— Послезавтра.

Она протянула мне бумагу.

Это было «приглашение на воссоединение семьи». Тетя Астра приглашала меня и мою супругу «воссоединиться» с ней в Соединенных Штатах.

— Армян теперь свободно выпускают, и Астра тебя ждет. Она тебе поможет на первых порах.

Когда-то тетя Астра была личным секретарем и очень личным другом «всесоюзного старосты» Михаила Калинина. В конце двадцатых она поехала в командировку во Францию и не вернулась. Там она стала крупным специалистом в текстильной промышленности. Фамилию носила почти французскую — Сарк. В начале семидесятых переехала в США и теперь жила в Новом Орлеане.

— Ты никому в Москве не должен показывать это письмо, — продолжала тетя Тоня. — А когда прилетишь в Тунис, сначала позвони Астре. В приглашении есть ее номер телефона. У тебя есть шанс навсегда уехать из этой страны.

Больше всего на свете тетя Тоня не любила советскую власть и англичан. С раннего детства она говорила со мной по-немецки и намекала, что моя бабушка — немка. Немецкий она знала в совершенстве, говорила без акцента, подолгу цитировала по памяти Гете. Потом однажды безо всякого объяснения перешла на французский. Узнав, что я вступил в партию, она перестала со мной разговаривать, и дяде Рубену пришлось потратить немало усилий, чтобы реабилитировать меня. Он объяснил ей, что компартия нынче не та, а что-то вроде кадетов, и Брежнев почти Милюков.

Фамилия ее была Лазарева, по мужу графу Лазареву, который, к счастью для его семьи, скончался до революции. Позже в Вашингтоне специалисты по русской геральдике подтвердили, что граф был настоящий, умер в 1916 году и жену его звали Антонина.

— Позвонить Астре ты обязан, — повторила тетя Тоня. — Дай мне слово, что из Туниса позвонишь.

Слово я дал. И позвонил, но не сразу.

Тетю Тоню я больше не видел. Умерла она через 7 лет в возрасте 103 лет: шла за лекарством для младшей сестры и попала под машину. До последних дней сохраняла трезвый ум и, узнав, что я все-таки обосновался в США, сказала моей матери: «Наконец-то он стал мужчиной».

2. Занимательная генеалогия

Деда моего звали Аванес Саркисян. До революции он владел несколькими крупными предприятиями по изготовлению каракуля. После революции исчез, а семь его детей сделали все возможное, чтобы скрыть родство с ним. Никто не сохранил его фамилию. Каждый выкручивался по-своему.

Проще всего поступил дядя Тевос. Он учился в Сорбонне, вел не очень праведный образ жизнь и допустил непростительную оплошность — поехал к отцу за деньгами. Но выбрал для этого крайне неудачное время — июль 1914 года. Началась война, и он остался в России. Стал левым эсером и однажды в 1918 году за час до прихода красноармейцев, явившихся его арестовать, вышел из дому подышать свежим воздухом. Вернулся через 42 года. Все это время он жил в Ташкенте, обзавелся семьей, стал уважаемым учителем биологии. А имя свое он изменил нехитрым образом: из Тевоса Саркисяна стал Саркисом Тевосяном.

Дядя Рубен так и не мог объяснить, почему у него фамилия Арунов.

Мой отец и его две сестры, Марианна и Роза, революцию встретили, обучаясь в пансионате для детей богатых родителей. После революции этот пансионат был преобразован в детский дом, что дало им основание получить документы воспитанников детского дома. В биографии на 10 листах, которую я заполнял в 1953 году для поступления в Военную академию, я так и написал: «отец — из детдомовских, родственников не имеет». В качестве фамилии они взяли несколько измененную фамилию тогдашнего гражданского мужа тети Астры.

В паспорте у отца было написано: Сергей Иванович, он же Саркис Аванесович; Агранянц, он же Агранян. «Как у рецидивиста», — говорила мать.

В семидесятые годы я узнал, что моя бабка действительно была немка и звали ее Марта Шлос (Martha Schlöß). Она уехала в Германию в двадцатые годы. Умерла во Франции после войны. У меня хранится ее фотография, где на обратной стороне написано: «Милый внук. В скучную минуту жизни вспомни свою веселую бабушку». И дата: 12 сентября 1937 года. Вспоминаю. Не только в скучную минуту, но и тогда, когда покупаю верхнюю одежду. По размеру мне подходят только немецкие костюмы и пальто.