Читать книгу "Танец с саблями - Никита Филатов"

Вяленые человеческие уши есть нельзя. Ну, не то, чтобы совсем нельзя, никаких медицинских противопоказаний нет, но… Хорошего в такой пище мало.

И разве что рыжая американка с телевидения могла поверить жутковатой сказке кого-то из «бешеных» про то, как лишился левого уха их командир по прозвищу Тайсон. Дескать, после некой не слишком удачной операции пришлось ему почти две недели проползать по горам – в одиночку и без грамма жратвы. Холодно, враги кругом, а кушать хочется… Вот и удалил себе товарищ капитан с помощью верного тесака малую часть плоти! Подсолил, подержал на солнышке и употребил внутрь без особого удовольствия, хотя и с аппетитом.

Американка оказалась крепенькой, видавшей виды – и в обморок рухнула только после того, как в подтверждение своих слов рассказчик извлек из наплечного кармана нечто – серое и пахнущее лазаретом:

– Вот, мадам… Носим теперь с собой, на всякий случай. Не желаете угоститься?

Журналистку откачали, шутнику поставили на вид – а история эта заняла достойное место в неопубликованной нигде летописи частей специального назначения.

Вообще, о «бешеной» роте Тайсона на этой войне говорили и писали даже больше, чем надо – кто-то с завистью, кто-то со страхом и легкой брезгливостью. Что же касается партизан, то они просто выплачивали за каждого убитого разведчика фантастическую сумму в конвертируемой валюте и давали орден на красивой ленточке.

Собственно, из-за этого капитан и лишился того, что в медицинской литературе замысловато именуется «наружным отделом перифирической части слухового анализатора».

На слово своим джигитам начальство противника не слишком доверяло, мало ли чего привидится в горячке боя! И вполне резонно требовало предьявлять доказательства подвига – труп, или ещё что-нибудь в том же духе…

Вот и повадились «гвардейцы» убитым разведчикам уши резать. Не из-за какой-то особой жестокости или коварства, нет! Просто для отчета.

И не то, чтобы часто им это удавалось, но… война есть война – без потерь не обходится. Приятно, конечно, смотреть, когда Шварц или Норрис «в одни ворота» чужих автоматчиков крошат, в жизни же все далеко не так гладко.

Потому как, с той стороны тоже не детский сад воюет!

Вот и самому Тайсону как-то не повезло: две пули в «броник», одна по каске. Упал, конечно – не дышит, не шевелится. Лицо в крови… Покойник, одним словом.

И джигит-гвардеец, видимо, так же решил. Под шумок заполз поближе, чиркнул ножиком – и обратно, предьявлять к оплате вещественное доказательство.

А капитан остался лежать – живой, контуженый только на совесть… но уже без уха.

Еще хорошо, что местные воинские обычаи и славные боевые традиции федеральных войск не требовали снятия скальпов! Впрочем, в тот момент он даже на такую мерзость никак бы не отреагировал – все-таки, тройной удар… Это же только в головоломных сюжетах советских фантастов, перековавшихся от безденежья в писатели-детективщики, главный герой лишь почесывается после прямых попаданий. На самом деле – даже если выдержат и каска, и бронежилет! – удар получается такой силы, что потом долгое время пребываешь в прострации и некотором изумлении. Жизнь возвращается медленно и неохотно, в основном через боль от поломанных ребер и кровавые круги перед глазами…

Словом, ухо командирское так и не вернули – засада от долгого боя с разведчиками уклонилась, а преследовать «гвардейцев» по горам не было ни сил, ни возможности. Зато сам легендарный Тайсон уже через неделю появился в расположении роты: с бинтами на черепе и физиономией человека, в любую минуту ожидающего подначки от товарищей по оружию.

Долго ждать, впрочем, не пришлось. После первых же «боевых» лучший друг, взводный Лапин порылся в карманах и вытащил на свет Божий нечто, завернутое в тряпицу:

– Командир… Не подойдет, нет? Мы тут «духа» завалили, ему уже не потребуется.

– Р-размер не мой!

До классического мордобоя дело тогда не дошло – и начало «охоте за ракушками» было положено. Со временем оформились и неписаные правила: например, полноценной добычей считались только уши «гвардейцев» – парней из партизанского спецназа. Остальные котировались в соотношении один к двум, а за попытку подсунуть товарищам по оружию женское ухо вообще могли на месяц отстранить от выездов на операции… Обнаружились и народные умельцы, специализировавшиеся на вялении и консервации «трофеев».

Атмосфера состязательности и боевого азарта – в духе забытых уже социалистических соревнований – молниеносно овладела взводами и ротами «бешеных». От разведчиков перекинулся в другие армейские подразделения, дошел до штабов…

Вскоре после этого капитана и отозвали в распоряжение командующего Группировкой. А потом, по слухам, то ли комиссовали вчистую, то ли направили на учебу в какую-то из многочисленных академий.

Впрочем, война продолжалась…

– Командир! Куда же он… Леха, Тайсона не видел?

– Чего орешь… Иду.

Прозвище свое Тайсон получил, разумеется, не за цвет кожи или повышенную сексуальную активность. Просто, весом и размерами кулаков он ничуть не уступал американцу – и ещё неизвестно, чью победу праздновал бы профессиональный ринг, сложись карьера выпускника Военного института физкультуры несколько иначе.

Но… Кому-то в жизни достаются золотые чемпионские пояса и пальмы у теплого океана. А кому-то – пахнущий сыростью и оружейной смазкой блок-пост на заброшенной трассе.

Обижайся на судьбу, не обижайся… Плевать! Тайсон выругался и поглубже натянул черную вязаную шапочку.

Выбираясь наружу, он постарался не наступить на лежащее у самого порога тело. Кажется, это был тот самый сержантик – единственный, кто сообразил открыть огонь по нападавшим. Остальные погибли, даже не увидев, что происходит… Сколько человек было-то на блок-посту – семеро? Или больше?

Зря! Зря они, все-таки… Не прояви пацаны ненужную бдительность – остались бы живы. Домой бы вернулись…

Вздохнув, командир наклонился и аккуратно переложил убитого в тень – с точки зрения маскировки смысла в этом не было никакого, но давно известно, что лучше думается, когда чем-нибудь заняты руки.

А как раз сейчас и настало самое время подумать…

Окончательно рассвело, но холод прошедшей ночи ещё не покинул истертые придорожные камни – и тем приятнее казался на ощупь не успевший выстудиться после недавней стрельбы ствол автомата.

Горы… Здесь не было линии горизонта, только серая муть облаков – иногда подползающая вплотную к трассе, иногда с неохотой крадущаяся от перевала куда-то вверх, по заляпанным редкой растительностью отвесным склонам. Впрочем, сами заснеженные вершины с дороги никому и никогда разглядеть не удавалось…