Читать книгу "Игра в невидимку - Роберт Лоуренс Стайн"

В первый раз я стал невидимым, когда мне исполнилось двенадцать. Да-да. Только исполнилось. Это случилось как раз в мой день рождения. И не без помощи Беляша. Беляш — это мой пес. Обычный дворняга, наполовину терьер, наполовину вообще непонятно кто. Он весь черный, и мы, ясное дело, назвали его Беляшом.

Если бы Беляш не отрыл эту дверь на чердаке…

Но я лучше начну сначала.

Мой день рождения был в субботу. Весь день, как назло, шел дождь. Гости должны были заявиться с минуты на минуту, и я как раз готовился к их приходу. Подготовка моя состояла в том, чтобы как следует причесаться.

Мой братец всегда надо мной издевается. Говорит, что я, будто девчонка, вечно торчу перед зеркалом и причесываюсь.

А все дело в том, что волосы у меня действительно отменные. Очень густые и необычного цвета. Золотисто-каштанового. И еще они вьются. В общем, волосы — это самое лучшее, что у меня есть. И мне нравится, когда они в полном порядке. Поэтому я причесываюсь так часто.

И потом, у меня очень большие уши. Торчат, словно два лопуха. И я прикрываю их волосами. Чтобы их не было видно. А то мне стыдно ходить лопоухим. Нет, правда.

— Макс, у тебя волосы сзади свалялись, — съехидничал Левша, встав у меня за спиной, когда я причесывался перед зеркалом в прихожей.

Вообще-то его зовут Ноа, но я называю его Левшой. Потому что он единственный левша в нашей семье. Итак, Левша стоял у меня за спиной и ловко подкидывал мячик. Естественно, левой рукой. Родители запрещали ему играть мячом дома. Боялись, что он обязательно что-нибудь разобьет. Но он все равно их не слушался.

Левша младше меня на два года. В принципе, он неплохой парень. Но уж слишком непоседливый. Вечно он играется со своим мячом, барабанит ладонями по столу, носится как угорелый, натыкается на что ни попадя, падает, лезет ко мне бороться. Ну в общем, вы поняли, что я имею в виду. Папа говорит, что у Левши в одном месте шило. Выражение грубоватое, но меткое. Братцу подходит как нельзя лучше. Я вывернул шею, стараясь разглядеть в зеркале свой затылок.

— Ничего они не свалялись, чего ты врешь! — возмутился я.

— Проверка реакции! — крикнул Левша и швырнул мне мяч.

Я попытался схватить его и промазал. Мяч ударился в стену как раз под зеркалом. Мы с Левшой замерли, затаив дыхание. Мяч ударился с таким грохотом, что мама никак не могла его не услышать. Но она не услышала. Наверное, была на кухне. Чего-то там делала с моим праздничным тортом.

— Бестолочь, — прошипел я на Левшу, — ты же чуть зеркало не угрохал.

— Сам ты бестолочь, — огрызнулся он. И так всегда.

— Вот если б ты его кинул правой рукой, я бы наверняка поймал.

Мне нравится дразнить брата и напоминать ему о том, что он левша. Его это по-настоящему бесит. К самому прозвищу он привык и не воспринимает его как насмешку. Но если упомянуть нечто такое просто в разговоре, сразу же обижается.

— Вонючка ты, вот ты кто, — пробурчал он, поднимая мяч с пола.

Я уже привык к его ругательствам. Он обзывается по сто раз в день. «Вонючка» — его любимое слово. Он, наверное, думает, будто это очень умно. Для десятилетнего пацана он парень вполне ничего, но его словарный запас явно не на высоте.

— И уши у тебя торчат, — добавил он. Я знал, что он врет. Ничего они не торчали.

Я же видел себя в зеркале. Я уже собирался ответить братцу по полной программе, но тут в дверь позвонили.

Мы с ним бросились наперегонки по узкому коридору.

— Эй, сегодня мой день рождения! — напомнил ему я.

Но он первым добежал до входной двери и открыл ее.

На пороге стоял Зак, мой самый лучший друг. Он пулей влетел в дом. Дождь на улице лил как из ведра, и Зак уже успел промокнуть.

Он вручил мне подарок, завернутый в серебристую бумагу, на которой переливались мелкие капельки дождя.

— Это комиксы, — сообщил он. — Целый набор. Я уже все прочитал. Там есть пара книг про космических рейнджеров. Крутая вещь, вот посмотришь.

— Спасибо, — отозвался я. — Они вроде не очень намокли.

Левша вырвал у меня подарок и убежал вместе с ним в гостиную.

— Только не вздумай его открывать! — заорал я ему вслед.

Он ответил, что не собирается ничего открывать, а просто положит подарок на стол, куда мы будем складывать все остальные подарки.

Зак снял кепку с названием его любимой футбольной команды. И тут я увидел его новую стрижку.

— Ух ты! Какой-то ты стал… другой… — Я бесцеремонно уставился на его прическу. Над левым ухом волосы были выстрижены почти под ноль, а остальные — достаточно длинные — были зачесаны направо.

— Ты приглашал кого-нибудь из девчонок? — спросил он. — Или будут одни ребята?

— Девочки тоже будут. Эрин и Эйприл. И еще, может, Дебра придет, моя двоюродная сестрица. (Я знал, что Заку нравится Дебра.)

Он задумчиво кивнул. Зак вообще выглядит жутко серьезным. У него такие маленькие голубые глазки с вечно отсутствующим выражением, и поэтому у людей складывается впечатление, что Зак всегда пребывает в глубокой задумчивости. Якобы он весь из себя мыслитель.

Вообще-то он интересный парень. Спокойный, как слон. Но иногда его заносит. Он просто помешан на том, чтобы всегда и во всем быть первым. Если кто-то его превзойдет хоть в чем-то, он начинает беситься и пинать стулья ногами. Наверняка вам знакомы такие ребята.

— А что мы будем делать? — спросил Зак, стряхивая капли дождя со своей кепки.

Я пожал плечами.

— Вообще-то нам выделили место на заднем дворе. Папа утром натянул волейбольную сетку. Но это было еще до дождя. Я кассет набрал в прокате. Может, посмотрим видик.

В дверь позвонили. Левша возник рядом с нами, словно из воздуха материализовался. Он распихал нас с Заком и бросился открывать дверь.

— Ой, это вы, — разочарованно буркнул он.

— Спасибо за теплый прием, — услышал я писклявый голос Эрин.

Кое-кто из ребят обзывает ее Мышкой.

Именно за ее тонкий голос, И еще потому, что она маленькая, как мышка. У Эрин короткие светлые волосы. И вообще она симпатичная. То есть это я так считаю, но — ясное дело — никому об этом не говорю.

— Мы можем войти? — Я узнал голос Эй-прил.

Эйприл тоже моя одноклассница, как и Эрин. У нее черные кудрявые волосы и карие глаза, большие и печальные, как у Бэмби. Раньше я думал, что ей и вправду все время грустно, но потом я сообразил, что она просто стеснительная и застенчивая.

— А праздник на завтра назначен, — нахально заявил им Левша.