Читать книгу "Дневник незначительного лица - Георг Гроссмит"

Мы обосновываемся в нашем новом доме, и мною принято решение вести дневник. Нам слегка докучают торговцы, а также скребок. Викарий нас посещает и оказывает мне большую честь.

Мы с дорогой моей женушкой Кэрри вот уж неделю обитаем в нашем новом доме «Лавры», что на Брикфилд Террас, Холлоуэй — это чудесная резиденция в шесть комнат, не считая полуподвала, с гостиной для завтраков. Перед домом у нас эдакий садик; оттуда лестница в десять ступенек ведет прямиком к парадной двери, которая, кстати сказать, у нас заперта обыкновенно на цепочку. Тамм, Туттерс и другие наши короткие знакомые заходят к нам обыкновенно через боковую дверь, дабы не тревожить служанку необходимостью отпирать парадное, кстати же и отвлекаясь от работы. Позади дома у нас тоже чудесный садик, он спускается до самой железной дороги. Мы было устрашились шума поездов, но домовладелец нас удостоверил, что скоро мы его и замечать не будем, и даже на два фунта сбавил ренту. И в самом деле, он оказался прав; помимо грохота забора в тылу дома, мы не терпим никакого неудобства.

После моей работы в Сити я люблю быть дома. И что за польза в доме, если никогда там не бывать? Есть мнение: «Мой дом — моя крепость» — и я полностью его разделяю. По вечерам я всегда дома. Наш старый друг Тамм часто заглядывает к нам на огонек без всяких церемоний; то же и Туттерс — он живет напротив. Мы с моей женушкой Каролайн всегда им рады, когда они к нам заглядывают. Однако мы с Кэрри очень умеем проводить вечера и вдвоем, без знакомых. Дома всегда найдется дело: там гвоздь прибить, тут подправить жалюзи, там форточку приладить, тут ковер расправить — и все это могу я делать, не выпуская из зубов моей трубки; тогда как Кэрри не считает для себя зазорным пришить пуговку к рубашке, залатать наволочку или сыграть «Гавот Сильвии» на нашем новеньком фортепьяно (рассрочка на три года), изготовленном У. Билксоном (малюсенькими буковками) для Колларда и Колларда (большущими буквищами). И еще наш мальчик Уилли успешно служит в банке Олдема, и в этом наша отрада. Хотелось бы только видеть его почаще. Однако перехожу к дневнику.

Лавры

3 АПРЕЛЯ.

Торговцы набиваются со своим товаром, и я заверил Фармерсона, скобянщика, что не забуду о нем в случае, если мне понадобятся гвозди или инструменты. Да, кстати, в двери нашей спальни нет ключа, да и звонками надо бы заняться. Звонок в гостиной сломан, а звонок, что на входной двери, звонит к служанке в спальню, — полная нелепость. Заглянул милый друг Тамм, но не пробыл и минуты, ссылаясь на то, что у нас несносно воняет краской.

Наш дорогой друг Тамм

4 АПРЕЛЯ.

Все набиваются торговцы. В виду отсутствия Кэрри, я договорился с Хорвином, который мне показался обходительным мясником с приятной чистой лавкой. Заказал ему баранью лопатку на завтра, — что ж, поглядим. Кэрри договорилась с Борсетом, молочником, и заказала фунт свежего масла и полтора фунта такового же в соленом виде для кухни, и яиц на шиллинг Вечером вдруг явился Туттерс, похвастать пенковой трубкой, которую он выиграл в лотерею в Сити, и просил меня поосторожнее ее держать, поскольку цвет может повредиться, если влажная рука. Заявил, что не останется, ибо он не в восторге от запаха нашей краски, и при выходе упал, споткнувшись о скребок. Надо убрать этот скребок, не то как бы он мне не вышел боком. Не так уж часто я острю.

5 АПРЕЛЯ.

Нам доставлены сразу две бараньи лопатки, ибо Кэрри сговорилась с другим мясником, не посоветовавшись со мною. Зашел Тамм и при входе упал, споткнувшись о скребок. Да, надо, надо будет этот скребок убрать.

Наш дорогой друг Туттерс

6 АПРЕЛЯ.

Яйца на завтрак прямо-таки богомерзкие; с благодарностью вернул их обратно Борсету, и пусть больше не суется со своим товаром. Не мог найти зонтик, и хоть лило ливмя, пришлось отправиться без оного. Сара говорит, что, видно, вчера мистер Тамм его ошибкой прихватил, поскольку объявилась трость, совершенно даже ничья. Вечером, услышав, что кто-то громко объясняется со служанкой внизу, спустился поглядеть, кто бы это такой мог быть, и к своему удивлению увидел, что это Борсет, торговец молочным товаром, пьяный и нахальный. Завидя меня, он крикнул, что скорее сдохнет, чем снова свяжется с чиновником из Сити — игра не стоит свеч. Я, держа себя в руках, ему заявил с достоинством, что, на мой взгляд, чиновник из Сити очень может оказаться джентльменом. Он отвечал, что рад это слышать, и пожелал узнать, случалось ли мне такого видывать, а дескать ему лично не случалось. Уходя, он так хлопнул дверью, что чуть не вышиб веерное стекло; я услышал, как он грохнулся, споткнувшись о скребок, и порадовался, что не убрал его. Едва он ушел, я сообразил, как великолепно мог бы его отбрить. Но это ничего, запомню для другого случая.

7 АПРЕЛЯ.

Ввиду субботы я имел в виду придти домой пораньше и кое-что подправить; но двое наших начальников отсутствовали по болезни, и домой я попал только к семи часам. Там меня поджидал Борсет. Днем он трижды приходил, чтобы извиниться за свое вчерашнее поведение. Он объяснил, что в понедельник не мог воспользоваться своим законным выходным, и отгулял его вчера. Он меня умолял принять его извинения и фунт свежего масла. В конце концов, он, по-моему, приличный малый; так что я заказал у него немного свежих яиц, оговорив, что желательно, чтобы на сей раз они таки были свежими. Как бы нам не пришлось в конце концов покупать новые лестничные дорожки; старые узковаты, не достигают с обеих сторон до краски. Кэрри предполагает, что проще было бы расширить полосу этой краски. В понедельник посмотрю, удастся ли подобрать такой цвет (темно-шоколадный).