Читать книгу "Песнь для Близнецов - Евгения Белякова"

Послушники вставали с рассветом, и летом солнце золотило своими лучами высокие шпили главного храма. Но зимой приходилось просыпаться, нащупывая одежду в темноте: на свечах экономили. Умываться, разбивая лед в тазу, и, дрожа от холода, идти на утренние молитвы. Рик и забыл, каково это. Он снова стал тем, кто исполняет поручения, слушает старших жрецов и молчит, набираясь опыта.

Декабрь в этом году выдался суровым. Лесорубы сказочно разбогатели, старые дома, построенные магами до Исхода, резко поднялись в цене, даже несмотря на ветхость – там были трубы, по которым текла горячая вода, согревая комнаты и людей.

Снаружи трещал мороз, но каждое утро после молитв Рик отправлялся в зимний сад Храма, и возился с растущими там травами, цветами, деревьями.

Среди Садовников умение ухаживать за растениями ценилось. Нет, те, кто его был лишен от рождения, не подвергались насмешкам или чем-то в этом роде; но послушники, под руками которых росло все, пользовались некоторыми привилегиями. Так вышло, что в Рике (вернее, в «Вальдо») эту способность обнаружили, и он проводил времени в саду больше, чем другие послушники. Он не противился. Так у него было больше времени для размышлений, возможностей услышать разговоры старших жрецов, к тому же это освобождало его от мытья полов и рубки дров. Но вместе с тем ему действительно нравилось копаться в земле, поливать и удобрять, и узнавать новое о диковинных цветах, которые Садовники привозили со всех краев света.

И еще это давало ему возможность забыть на время о том, что он совершил ошибку.

Рик аккуратно извлек корни прихотливого горного цветка из горшка, чтобы сменить землю. Развязал тесемки мешочка с удобрениями. Сад был почти пуст – лишь в другом его конце послушник по имени Ивос делал зарисовки листьев «тау» в альбоме.

Армия Лиона отправилась на восток почти четыре недели назад. И Тео вместе с ней. Поначалу Рик злился – преимущественно, на себя. За то, что не настоял на своем и не отправился с магичкой. Тео, правда, грозилась замуровать его в стенах храма до своего приезда, и, зная ее характер, бывший бард предполагал, что она вполне могла выполнить обещание. Но тогда у него было бы оправдание перед Близнецами… и перед собой.

Но через неделю после торжественного отбытия войск на битву с захватчиками, жизнь горожан вошла в привычную колею, люди перестали ждать разорения и смерти, потому что верили в короля и силу Древа, осенившего его своим благословением; через неделю, которая была полна для Рика молений, новых знаний и ценных выводов, он смирился.

Тем более что бездельничать ему не приходилось.

Помимо своих основных обязанностей, он собирал информацию, запоминал и отмечал, заводил полезные знакомства. Особенно его интересовал брат… вернее теперь уже Старший жрец Винес. Старейший, Улленпиг, давно уже выполнял функции ширмы, за которой действовали другие. До недавнего времени этим «другим» был Клопстофер, но он уехал через неделю после Тео, забрав с собой добрую половину жрецов из главного храма. Не успели двери с изображением дуба закрыться за Клопстофером, как Винес развил кипучую деятельность. Рик даже в чем-то восхищался полненьким и вечно потным жрецом. Тот в кратчайшие сроки разыграл все свои преимущества: потрясая смутным пророчеством и собирая вокруг себя сторонников, он добился сана Старшего; убедил остальных в том, что только он может правильно истолковать слова Ядины и настроил большую часть оставшихся послушников против Клопстофера. Если б не он, молодые послушники и жрецы отнеслись бы к уходу одного из Старших так, как и подобает в данных случаях – с почтением, уважая его выбор.

Рик какое-то время просто наблюдал за Винесом, стараясь понять, в чем его сильные стороны, как можно завоевать его доверие и где он может допустить слабину. И в четко выверенный момент сумел задать правильный вопрос.

Винес заметил молчаливого, но проницательного послушника. Приблизил к себе, и, хоть секретами не делился, Рик замечал достаточно, чтобы делать выводы.

Во-первых, он обнаружил, что Винес большую часть времени сам не понимает, куда его несет. То есть он вроде бы хотел внимания, власти, преклонения, и даже кое-чего достиг в этом направлении, но сталкиваясь с неизбежной в таких случаях ответственностью, выказывал неуместное удивление.

Во-вторых, и это уже было интереснее, Рик сообразил, что Винес относится к людям, которым постоянно необходимо подтверждение правильности их поступков. А это значило, что для бывшего барда не составит труда стать правой рукой Винеса, причем такой рукой, которая берет хозяина за шкирку и тянет в нужном направлении.

Рик осторожно поставил цветок стоймя, досыпал земли, умял ее пальцами. И с гордостью посмотрел на дело рук своих, думая о том, что достиг многого за это время.

– Послушник Вальдо, – раздался голос позади. – Как называется это растение?

– Гореломка, Старший. – Рик поднялся с колен, отряхнул одеяние. Винес лишь мелком взглянул на «заинтересовавший» его цветок, и поманил Рика пальцем.

– Мне нужно, чтоб ты помог мне на собрании жрецов. – Сказал Винес, когда они отошли в безлюдную часть сада, где еще не были высажены растения, и стояли лишь пустые кадки. – В прошлый раз ты очень своевременно указал мне на нелогичность речи Старшего Ризеля. Я хочу, чтобы и сейчас ты внимательно слушал, и потом доложил мне, кто из жрецов готов к переменам.

– Переменам, Старший?

– В Пророчестве сказано: «Грядет Возвращение». Вернутся маги, Вальдо, и мы должны подготовить почву для их возвращения. – Винес торжествующе улыбнулся, гордясь подходящей метафорой. – Да, именно почву. Это нелегкий труд, но мы справимся.

Рик подумал, что, если маги действительно появятся снова во всем блеске, вряд ли они станут делиться властью с жрецом. Но промолчал.

– Уже два события из Пророчества сбылись, – продолжил Винес. – Великая беда – война. Явление Розы. Осталось третье.

Бард закивал с выражением восторга на лице. Но, заметив набежавшую на чело Старшего тень и поняв, что перестарался, спросил:

– А после собрания я смогу вернуться к цветам?

Пусть толстячок думает, что послушник всего лишь удобное орудие.

– Конечно, Вальдо. У тебя хорошо получается.

Жрецы собрались в небольшом зале – его было легче протопить, – и расселись у камина в креслах. Из Старших только Винес притащил с собой послушника, причем долго объяснял, что плохо видит, но желает, чтобы все происходящее было записано для потомков, поэтому Рику, расположившемуся на скамеечке по левую руку от своего покровителя, были выданы бумага, перо и чернила – вести протокол. Жрецы удивились: раньше никому не приходило в голову записывать их беседы, которые были полуофициальными, но перечить не стали. В последнее время, как заметил Рик, с Винесом вообще предпочитали не спорить, выполняя его требования, иногда откровенно дурацкие. Видимо, жрецы считали, что переубеждать его – себе дороже. Словом, Рик приготовился царапать пером, Старшие отпустили послушника, который принес горячего чая и одеяла для ног, и начали собрание.