Читать книгу "Шпоры на босу ногу - Сергей Булыга"

Как-то заглянул ко мне сосед мой, отставной майор Иван Петрович Скрига, и говорит: «Сергей Кириллыч, голубчик, помоги!». И поведал мне следующее. Оказалось, что пожелал Иван Петрович записать одну слышанную им историю, да вот у самого никак не получается. Не раз уже саживался мой сосед за работу, да всё не мог забраться далее десятой страницы. Тогда, прослышав про мои юношеские опыты в поэзии и знакомство с г. Марлинским, решил он обратиться ко мне.

А надо вам сказать, что соседи посещают меня редко, а уж с подобной просьбой, связанной с писанием бумаг – увольте! Дело в том, что ваш покорный слуга оказался причастным к известным событиям первых дней царствования и поныне еще здравствующего императора и был отправлен из гвардии поначалу в туркестанские линейные батальоны, а затем и на Кавказ.

Итак, сосед приехал ко мне, и я выслушал его рассказ. Что ж! Иван Петрович весьма уважаемый мною человек, георгиевский кавалер, да и время, о коем он хотел поведать – славный Двенадцатый год, – дорого сердцу каждого истинного сына Отечества. И я согласился помочь майору в его затруднении.

Иван Петрович рассказывал, я записывал. Затем, по окончании труда, сосед мой увез рукопись к себе в имение, две недели не казался, а потом приехал, положил бумаги на стол и сказал: «Прочел, весьма благодарен вам за труд, Сергей Кириллыч. И копию сняли-с…Только не обессудьте, вы же сами прекрасно знаете об отношении к вам со стороны начальства. А посему для вашего же блага позволил я себе некоторые примечания. Думаю, рукопись от этого не сильно пострадала», – и, смутившись, он поспешно откланялся и вышел. И как я ни пытался, но так и не смог его остановить.

Оставшись один, я перечитал бумаги и решил оставить повествование в том виде, в коем вернул мне его сосед: с предисловием и послесловием, примечаниями и разбивкой текста на главы. К написанному я прибавил лишь название.

Кстати сказать, сосед мой являет собой весьма распространенный тип: помещик средней руки, в прошлом офицер, повидавший свет и бескрайние окраины Империи, строгий муж и добрый малый; он бесконечно предан государю и в то же время не чурается и нас, «заблудших по простоте своей», – а именно так он любит выражаться.

Итак, я перечитал повесть и отложил ее до лучших времен; появляться в столицах мне запрещено, придется ждать оказии, дабы ознакомить с рукописью моих – увы, уже немногочисленных – московских и петербургских друзей. Но если учесть, что гости у меня случаются редко, то кто знает, сколько еще придется ждать.

А теперь, любезный читатель, пора нам и обратиться к повести, предваряемой предисловием самого Ивана Петровича.