Читать книгу "История Кометы. Как собака спасла мне жизнь - Линетт Падва"

Март 2000 года. Аризона

В восемь утра дорога, вьющаяся в предгорьях к северу от Флагстаффа, была пустынна. Веяло весенним холодом, но я все же опустил стекло, чтобы наполнить салон машины ароматом сосен. Открывался вид на снежную вершину горы Элден, четко и рельефно очерченную и в ярких лучах резкого утреннего солнца казавшуюся гравюрой на дереве. Вскоре дорога вильнула в сторону, а я стал всматриваться вперед, чтобы не пропустить поворот к приюту.

Еще немного, и я увидел его – видавший виды двухэтажный дом с островерхой крышей и крытым крыльцом. Он стоял на ровной, поросшей травой площадке размером с футбольное поле и был со всех сторон обнесен высоким забором из столбов с натянутой между ними сеткой. Я остановился перед воротами и медленно вышел, сжимая свои палки и преодолевая боль в спине. Тяжело дыша, привалился к автомобилю. Воздух словно застыл. На дальнем конце поля я заметил какое-то движущееся пятно. И в тот же момент услышал ритмичные удары, словно в отдалении бил барабан. Пятно приближалось, и по мере того как мои глаза осваивались с окружающим, превратилось в свору грейхаундов – английских борзых, бежавших по периметру забора. Барабанный бой перерос в гром. Через несколько секунд они промчались мимо – сжавшиеся в тугой комок мышцы бедер, задние лапы стелются на уровне плеч, отдельные псы сливаются в перетекающую, как ртуть, сплошную массу мускулов и летящие вслед комья грязи.

Очарованный, я смотрел, как собаки устремляются вперед только потому, что бег доставляет им наслаждение. «Прямо как дети, – подумал я. – Отрываются в первый весенний день после долгой зимы». Мне даже почудился смех.

– Не устаем за ними наблюдать, – раздался женский голос.

Я настолько увлекся созерцанием борзых, что не заметил приближающуюся ко мне молодую служительницу приюта. Она подходила, засунув руки в карманы выцветших джинсов, и, остановившись передо мной, произнесла:

– Рада, что вы все-таки решились приехать. Я Кэти. Пойдемте, познакомлю вас со всей командой.

Как только мы направились к дому, собаки повернули в нашу сторону. Не прошло и секунды, как я был окружен тяжело дышащими, толкающимися псами. Казалось, что в их своре представлены особи всех присущих царству животных мастей: светлые желтовато-коричневые, пятнистые, темно-рыжие, контрастно-четкие черно-белые и знаменитые серо-стальные, которых часто называют голубыми. А единственно общим были белые пятна на груди. Борзые, пытаясь привлечь мое внимание, пробирались вперед, отпихивая друг друга, но эта толкотня была дружеской – ни рыка, ни намерений укусить товарища. Их поведение напомнило мне ежегодные встречи с двоюродными братьями и сестрами.

После недель раздумий и сомнений я все-таки приехал сюда, готовый взять собаку, но не имея представления, что такое свора борзых: множество непохожих друг на друга особей, и каждая – индивидуальность со вполне сформировавшимся характером. Выбирать из них – совсем иное, чем брать щенка. Мы с Кэти полчаса простояли во дворе, но ни одно из животных не показалось мне «моим». Наконец, не без колебаний, я указал на светло-коричневую борзую и неуверенно спросил:

– Может, вот эту?

У нее были живые, цвета жженого сахара глаза, и она производила впечатление энергичной, но утонченной особы, уживчивой и в то же время игривой. Я жил в Аризоне, оторванный от оставшихся в Небраске родных, где зимы слишком холодные для моего больного позвоночника. Но новая собака должна будет поладить с нашими двумя хулиганистыми золотистыми ретриверами, когда летом я буду возвращаться домой.

– Давайте посмотрим, как она поведет себя в доме, – предложила Кэти.

Внутри было тепло и уютно. Диван и несколько удобных кресел сдвинули к стенам гостиной, чтобы собаке хватило места повозиться. В углу, распространяя вокруг тепло, горели в камине дрова. Я подошел к дивану и, неуклюже опустившись на сиденье, уронил трости на пол.

Рыжевато-коричневая борзая, готовая поиграть, подскочила ко мне, взвилась в воздух и, приземлившись прямо передо мной, нагнула голову, приглашая погладить. Я осторожно провел по холке рукой и удивился, какой жесткой оказалась ее лоснящаяся шерсть. Собака вильнула хвостом, и я почесал ее между ушами.

– Что от меня потребуется, если я решусь взять ее сегодня же? – спросил я, и пока Кэти рассказывала о необходимых взносах и ветеринарном обслуживании, размышлял: что бы такое купить вкусненькое и угостить свою новую питомицу? Что больше нравится борзым: печень или баранина?

– Выписываете чек, и собака ваша, – закончила Кэти.

Меня снова одолели сомнения. Чей-то голосок – а если быть уж совсем точным, голос моей жены Фредди – возражал: «Совсем спятил? Серьезно задумал взять английскую борзую? Сам едва передвигаешься, так как же ты сможешь прогуливать псину? Тем более беговую собаку».

Стараясь отмахнуться от вопросов Фредди, я вдруг заметил некое движение за камином и, подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть, что там такое, увидел свернувшуюся на одеяле тощую собаку. Ее частично загораживал темный камин, но я разглядел покоящуюся на передних лапах продолговатую голову. По блеску отраженного в ее глазах огня я понял, что собака смотрит на меня.

– Эта борзая ваша? – спросил я.

– Нет, – ответила Кэти, – тоже из спасенных. Но она не хочет общаться с остальными. Очень замкнута. У нее стресс. Мы так и не сумели подружиться с ней.

– Она больна?

– Нет. Ее бросили. Оставили сидеть в клетке в наморднике. Собака пыталась сорвать его, чтобы добраться до еды и воды, и повредила зубы. Началось воспаление. Пришлось удалить несколько зубов.

Я огорчился. В то время как другие собаки радуются вновь обретенной свободе, это несчастное животное сидит в доме, не желая к ним присоединяться. Печально.

Покачав головой, я вернулся к насущным проблемам.

– Последний вопрос, перед тем как мы попрощаемся и отправимся домой справлять новоселье: как ее зовут? – Я поглаживал сидящую передо мной светло-коричневую собаку.

Не успела Кэти ответить, как вдруг мне на колени навалилась тяжесть. Я удивленно опустил голову: какая-то борзая прыгнула на диван и, положив лапы мне на ноги, пристально посмотрела в лицо. Коричневые и черные полосы на рельефном, мускулистом теле придавали ей вид полусобаки-полутигра.

– Не могу поверить, что она сделала это, – прошептала Кэти.

– А это кто такая? – поинтересовался я.

Кэти шагнула к нам, но остановилась, не дойдя до дивана.

– Мы зовем ее Комета. Та, что лежала у камина.

Я почувствовал, как по коже побежали мурашки, зашумело в ушах и стало покалывать пальцы, когда я погладил голову Кометы. Борзая крепче вжалась мне в колени, но не двинулась.