Читать книгу "Ученик чернокнижника - Александр Белогоров"

Максим Егоров не спеша поднимался по лестнице своего подъезда. Конечно, любой из подавляющего большинства его сверстников легко бы взбежал вверх, перепрыгивая через ступеньки, хотя бы Витька Корольков с четвертого этажа, но Максим торопиться не любил. Среди одноклассников он всегда отличался солидностью и рассудительностью не по годам, чем вызывал немало насмешек, но вместе с тем немалое же уважение. Когда требовалось авторитетное мнение по важным вопросам, ребята часто обращались к нему, и он, как правило, не разочаровывал. Наморщив лоб, Максим давал ответ на поставленный вопрос и с удовлетворением взирал на вопрошавшего. Если же ответа не находилось даже у него, то оставалось прекратить дискуссию либо побеспокоить кого-то из учителей. Но такое случалась нечасто; по крайней мере там, где дело касалось естественных наук.

Не далее как сегодня Максим разрешил бурный спор одноклассников о том, что такое царская водка и можно ли ее пить. А ведь нашлись такие, кто думал, будто это напиток русских царей, а Толька Пасулькин, известный фантазер, договорился даже до того, будто ее рецепт составил сам Петр Первый. Такой глупости Максим, конечно, не стерпел и популярно разъяснил, что царская водка – это смесь кислот, соляной и азотной, а названа так потому, что в ней растворяется даже золото. Пропорций Егоров, к сожалению, не помнил, поэтому окончательно добить соперников не получилось, но и сказанного вполне хватило, чтобы еще больше укрепить свой авторитет.

Среди тех, кто безоговорочно восхищался профессорскими познаниями Максима, первым был его друг, сосед и одноклассник Витька Корольков. Очень живому, спортивному Витьке науки давались с трудом, зато у него никогда не было проблем с физкультурой, так страстно ненавидимой Максимом. Окружающим трудно было понять, как два таких разных человека ухитрялись так крепко дружить. Им и самим трудно было это объяснить, но факт оставался фактом: ребятам было интересно друг с другом. Максиму как-то пришло в голову сравнение, что их притягивает друг к другу, словно частицы с разными зарядами.

Познакомились они при обстоятельствах, весьма драматичных. Максим тогда только переехал с родителями в этот дом и вышел осмотреть новые места. И вдруг, ни с того ни с сего, к нему стали задираться два каких-то типа. Хулиганы были даже чуть моложе его, но при этом очень наглые и агрессивные, словом, принадлежали к той породе людей, которую Максим всегда так презирал, но в то же время боялся. Растерявшийся мальчик приготовился к чему-то очень плохому; он прижался к стене и затравленно озирался по сторонам, но двор, как назло, в это жаркое летнее время был совершенно безлюден, все разъехались за город.

И тут, откуда ни возьмись, появился спортивный парень, почти на голову выше Максима и раза в два шире в плечах. Он, ни слова не говоря, отшвырнул одного из хулиганов так, что тот отлетел на несколько метров и плюхнулся прямо в непросыхающую лужу. Второй же не стал дожидаться аналогичной участи и просто-напросто бросился наутек. Вскоре за ним, прихрамывая, последовал первый наглец. С тех пор Максиму несколько раз случалось их видеть, но они при этом старались на всякий случай обходить его стороной.

«Вот то-то!» – глубокомысленно изрек неожиданный спаситель и стал знакомиться. Оказалось, что живет он в том же подъезде, только этажом выше, прямо над квартирой Егоровых, что, несмотря на разницу в габаритах, они ровесники и что, наконец, учиться они будут в одном классе. Последнее обстоятельство особенно порадовало Максима: во-первых, приятно, что первого сентября в школе окажется хотя бы одно знакомое лицо, а во-вторых, такой серьезный товарищ мог оказаться весьма полезным. Кто знает, что в новой школе за народ и как они воспримут новичка.

Ребята стали часто видеться, и, как ни странно, ведущую роль в этой паре очень скоро стал играть Максим. Он поражал Витьку своими познаниями, а тот внимательно его слушал, время от времени разбавляя «лекцию» житейским здравым смыслом. Максиму же было интересно узнавать от друга о тех сторонах жизни, которые были ему знакомы в основном по книгам.

Опасения по поводу новой школы, к счастью, не оправдались. Очень скоро Максим почувствовал здесь себя еще лучше, чем в прежней. Скорее всего так произошло потому, что в старой школе у него не было настоящего друга, так, приятели. Да и народ здесь подобрался попроще: в классе не оказалось ни одного богатенького сноба. Не было и конкуренции: такого, как он, книгочея-всезнайки больше не нашлось. А до чего же приятно чувствовать себя единственным в своем роде и незаменимым!

Так что жизнь для поднимающегося к себе домой школьника казалась штукой простой и приятной. Скоро оканчивалась учебная четверть, приближались каникулы, словом, все складывалось как нельзя лучше. Максим строил приятные планы на день (как человек серьезный и рассудительный он предпочитал планировать свой день заранее): быстро покончить с уроками (он терпеть не мог откладывать дела, которые ему не нравились, на потом), а затем наконец-то взяться за новую книгу. Ну а вечером можно прогуляться с Витькой…

На лестничной клетке второго этажа Максим столкнулся лицом к лицу с соседом, Афанасием Семеновичем, личностью весьма примечательной. Ему, наверное, было лет семьдесят пять, но выглядел он, что называется, молодцом. Этот высокий, худощавый старик держался на редкость прямо, а его пронзительные черные глаза и замечательно ровные, белые зубы, казалось, принадлежали юноше. Тщательно расчесанные, неожиданно густые, седые, отливающие голубизной волосы, борода и усы резко контрастировали с кустистыми, черными бровями, которые вкупе с крючковатым носом придавали соседу вид несколько зловещий. Чем-то он был похож на сказочного чародея. Впрочем, несмотря на грозную внешность, Афанасий Семенович всегда был отменно вежлив и ни капельки не напоминал ворчливых ровесников, которые целыми днями забивали во дворе «козла», спорили о политике и ругали молодежь. Вот только почему-то его очень не любили собаки; едва завидев его, они поднимали лай. По-видимому, это чувство было взаимным, и Афанасий Семенович, хотя и не страдал хромотой, всегда носил с собой элегантную, но увесистую тросточку, чтобы их отгонять.

Сейчас сосед стоял, согнувшись, над каким-то ящиком размером с чемодан и сосредоточенно пытался втащить его в свою квартиру. Но то ли ящик оказался чересчур тяжел для старика, то ли он просто за что-то зацепился, пронести его никак не получалось. Конечно, со стороны это выглядело довольно смешно, но Максим был воспитанным человеком и не рассмеялся даже внутренне.

– Добрый день, Афанасий Семенович! – громко и отчетливо сказал он. Максим по собственному опыту знал, что многие пожилые люди глуховаты и обидчивы. Они могут ничего не расслышать и обидеться, что он не поздоровался, или, того хуже, услышать что-нибудь не то. Так, например, одна бабушка еще в старом доме, где Максим жил раньше, вместо его: «Доброе утро!», сказанного скороговоркой, услышала что-то про «дуру», нажаловалась Максимовым родителям и своим товаркам. И если мама с папой, к счастью, хорошо зная сына, ей не поверили, то у пенсионеров этого двора он на всю оставшуюся жизнь прослыл грубияном. Отец тогда еще долго смеялся и процитировал одного философа: «Кто плохо слышит, всегда услышит что-нибудь лишнее».