Читать книгу "Бесстыжая - Стелла Линден"

Мужчины. Я люблю их всех. Я люблю их, когда у них гибкие, крепкие молодые тела и они могут без устали заниматься любовью, раз за разом достигая оргазма. Я люблю и мужчин постарше, более опытных, которые умеют удивить меня разнообразием приемов. Я люблю их как орудия, предназначенные для моего удовольствия; люблю, когда их огромные, твердые пенисы нацелены на меня, проникают в меня, заполняют меня; люблю, когда их языки, прикасаясь ко мне между ног ловкими, гибкими движениями, дразнят и возбуждают меня.

Но первым мужчиной, которого я любила больше всех, был Стив.

Я встретила его, когда мне было пятнадцать лет и я еще училась в школе. Стив преподавал у нас географию, но совсем не походил на школьного учителя. Ему было не более двадцати семи лет. У него были темные волнистые волосы, гибкое, мускулистое тело и голос, от звука которого у меня мурашки по спине пробегали. На самом деле он был не учителем, а археологом и должен был отправиться в научную экспедицию. Но экспедицию отложили, потому что кто-то из ее участников сломал ногу. Чтобы не терять зря времени в ожидании, пока тот человек поправится, Стив стал преподавать географию.

К тому времени мне было почти шестнадцать лет, и я с нетерпением ждала окончания школы. Я мечтала о красивых нарядах и о всяких экзотических местах, в которых побываю, но, по существу, не знала, чего еще мне хочется в жизни, пока однажды этот великолепный, этот потрясающий мужчина, напоминающий Роберта Редфорда и Дона Уиллиса одновременно, не вошел в класс и не сказал: «Привет, меня зовут Стив». Такого приятного сочного голоса я еще не слышала. Неожиданно школьная блузка стала тесновата мне в груди.

Мои груди были всегда великоваты по сравнению с остальным телом. При тонкой талии и округлых, хотя и не широких бедрах грудь казалась по меньшей мере на целый размер больше, чем следует. Со временем это обстоятельство стало радовать меня, потому что именно благодаря моей фигуре со мной произошло большинство всех фантастических событий. Однако в те дни я стеснялась размера своей груди и даже не возражала против так называемой железной девы — ситцевого лифа, который нас заставляли носить под школьной формой, чтобы не подчеркивать грудь.

В тот день, когда в класс впервые вошел Стив, я с удивлением заметила, что мои соски так натянули ткань блузки, что этого не могла скрыть даже «железная дева». Я почувствовала также, что где-то возле горла у меня сильно запульсировала жилка. И все это лишь от того, что я смотрела на Стива и слышала его голос.

Он попросил каждую ученицу назвать свое имя и, прогуливаясь по классу, стал объяснять, что означает каждое имя. Меня зовут Мелисса, и свое имя я терпеть не могла. Когда до меня дошла очередь, я встала и, скрестив руки, прижала их к груди, чтобы он не заметил, что со мной происходит.

— А тебя как зовут? — спросил он.

Он стоял всего в двух футах от меня. У меня перехватило дыхание, и я с трудом произнесла:

— Мелисса Хокинс.

Он улыбнулся. Улыбка исходила из глубины его глаз, темно-карих и очень теплых. Всем моим телом овладело странное радостное возбуждение, как будто кто-то неожиданно подарил мне целый мир. Я могла бы стоять и смотреть на него вечно, чувствуя, как его улыбка обволакивает меня.

— Мелисса, — повторил он, и в его устах мое имя прозвучало красиво. — Ты знаешь, что оно означает «мед»?

Я отрицательно покачала головой, онемев от удовольствия, а он продолжал смотреть на меня таким взглядом, как будто прикасался к тем местам, к которым никогда не прикасался ни один мужчина.

— Почему ты скорчилась, словно старуха? — спросил он меня.

Я не могла ответить, потому что у меня снова перехватило дыхание.

— Ну-ну, расслабься, — сказал он, — опусти руки, подними головку.

Он развел мои руки, его пальцы при этом легонько задели мою грудь, и мне показалось, будто через меня прошел электрический разряд. Все мое тело как будто ожило, а когда через мгновение я осмелилась посмотреть вниз, то увидела, что соски мои стали еще заметнее.

Стив тоже обратил на это внимание и напряженно застыл. Я заметила, как он бросил быстрый взгляд вниз, как будто опасаясь, что забыл застегнуть молнию на брюках, потом торопливо отметил галочкой мою фамилию и двинулся дальше. У меня подогнулись колени, и я буквально рухнула на стул. Я поняла, что миновала поворотный пункт в своей жизни.

Я без конца повторяла про себя слово «Хани»[1]. Это было самое прекрасное имя в мире, потому что так называл меня Стив, и с тех пор я навсегда стала Хани.

Я начала ходить в школу без лифа и больше не стеснялась своих грудей, потому что это они заставили Стива посмотреть на меня таким взглядом. Как же мне хотелось, чтобы это случилось снова! Я никогда не пропускала уроки географии и во время занятий не спускала глаз со Стива. Нельзя сказать, что благодаря этому я стала лучше знать географию, потому что я обращала внимание не на то, что он говорил, а на то, как он говорил. От звука его глубокого, сочного голоса у меня всегда перехватывало дыхание.

Иногда я ловила на себе его взгляд, но он сразу отводил глаза. Ночами я частенько лежала без сна, думала о том, что бы мне хотелось, чтобы он сделал со мной, и мечтала найти возможность остаться с ним наедине. Но удалось мне это по чистой случайности.

Заболел учитель гимнастики, и Стив его заменил. В тот день мы занимались легкой атлетикой на спортивной площадке. Когда мы выстроились в ряд в белых маечках и шортах, я подумала, что интересно было бы узнать что он теперь думает о моей фигуре, когда она больше открыта для глаз. Моя осиная талия придавала фигуре сходство с песочными часами, и это мне нравилось. Правда, было бы неплохо стать чуть повыше ростом: во мне было пять футов и три дюйма.

На Стиве был надет спортивный костюм, и он выглядел еще привлекательнее, чем обычно. Поскольку я глазела на него и не смотрела под ноги, то нечаянно упала и подвернула лодыжку. Стив вызвался помочь мне добраться до раздевалки. Он обнял меня одной рукой за талию, я оперлась на него, и мы направились к раздевалке. Его бедро при ходьбе терлось о мое бедро, мне вспомнились все мои ночные фантазии, и я снова споткнулась.

— Если ты не можешь идти, я лучше отнесу тебя на руках, — сказал он и поднял меня на руки.