Читать книгу "Стихия страсти - Элисон Фрейзер"

— Лукас Райкарт, — повторила Тори. Имя ни о чем ей не говорило.

— Да ты наверняка слышала о нем, — не унимался ее коллега ассистент-постановщик Саймон Диксон. — Американский предприниматель, в прошлом году купил студию «Говард продакшнс» и «Челтон ТВ».

— Мне кажется, я бы запомнила такое имя, — сказала Тори. — Меня не особенно интересуют делишки толстосумов. Раз «Иствич» нужны денежные вливания, то какая разница, откуда они поступают!

— Если дело идет к тому, что один из нас может оказаться на бирже труда, — мрачно заметил Саймон, — разница есть.

— Я бы не доверяла слухам, — ответила Тори, зная из личного опыта, как далеки от правды бывают слухи.

— Не говори так. Знаешь, как его называют на «Говард Продакшнс»? Косильщик кадров.

Тори невольно рассмеялась. Проработав целый год в отделе документальных фильмов студии «Иствич продакшнс», она достаточно хорошо изучила Саймона. Он слыл прирожденным возмутителем спокойствия и устраивал такую путаницу в делах, что ему дали кличку Шеф-повар.

— Саймон, вспомни, как тебя прозвали, — невольно заметила она.

— Я-то помню, — улыбнулся он в ответ. — А вот помнишь ли ты, как тебя называют? — (Тори пожала плечами.) — Снежная королева! От тебя холодом веет, ты не находишь? И все же, думаю, тебе вряд ли грозит сокращение, — продолжал размышлять вслух Саймон. — Ну, кто же устоит перед волосами как у Ширли Темпл, глазами как у Бэмби и всем обликом… как ее там… хорошенькой женщины?

Тори скорчила Саймону рожицу:

— Ну, те, кто предпочитает блондинок, похожих на супермоделей… Не говоря уже о тех, кто придерживается иных предпочтений.

— Как я, например, — согласился Саймон, но тут же поправился: — Нет, он определенно не извращенец. Говорят, он умеет нравиться женщинам. Во всяком случае, я думаю, мы можем надеяться, что с помощью взгляда из-под роскошных ресниц ты наверняка обеспечишь себе рабочее место, — продолжал болтать он. — И тогда остаемся только я и Александр-В-Меру-Великий. На кого ты сделаешь ставку, дорогая Тори?

— Понятия не имею. — Тори начала сердиться на Саймона и его болтовню. — Но если тебя так беспокоит мой выбор, может, займешься какой-нибудь работой на случай, если Райкарт вздумает внезапно заявиться, чтобы взглянуть на свое приобретение.

— Что ж, более чем вероятно, — словно не слыша ее слов и все так же сидя на краю ее стола, проговорил Саймон. — По слухам, его ожидают ровно в одиннадцать. Так вот, — продолжил он, — держу пари на Алекса! Но его давно не было на работе, где-то гуляет уже несколько месяцев.

— Неправда, — возразила Тори. — У него сейчас кое-какие проблемы.

— Кое-какие! — фыркнул Саймон. — От него жена сбежала в Шотландию, кредит за дом не выплачен. Кроме того, у него изо рта несет как из помойки…

Бывали дни, когда Тори с интересом слушала болтовню Саймона, но тут он явно зарвался. Она знала, что Алекс, их непосредственный начальник, страдает алкоголизмом. Но не хотела верить, что человека можно выгнать в такое время, когда у него и без того полно проблем.

— Ты что, Саймон, собираешься облить Алекса грязью?

— Я? Неужели ты считаешь, что я на это способен?

— Да, считаю, — ответила она безапелляционно.

— Ты ко мне несправедлива, — он по-актерски прижал руки к груди. — Зачем мне топить Алекса… особенно когда он и сам уже увяз по горло в дерьме. Верно я говорю?

Да уж, подумала Тори. Алекс действительно так быстро покатился вниз по наклонной, что мог бы дать фору любому чемпиону.

— Ладно, пойду к себе, — проговорил Саймон. — Надо быть во всеоружии к приходу нашего американского приятеля.

— А Алекс сегодня в офисе? — нахмурила брови Тори.

— Не стал ли мусульманином папа римский? — ответил он шуткой, но, видя, что Тори взялась за телефонную трубку, добавил уже серьезно: — На твоем месте я бы не лез в его дела.

Но Тори чувствовала, что она должна помочь Алексу, ведь именно он взял ее на работу в «Ист-вич».

Она позвонила на квартиру его любовницы, потом обзвонила всех, кого вспомнила, в тщетной надежде отыскать Алекса, прежде чем к ним заявится новый босс.

— Слишком поздно, малышка, — объявил довольный Саймон, когда старший клерк компании Колин Матисон возник за стеклянной дверью их офиса. Вежливо постучав, он вошел вместе с незнакомцем — должно быть, тем самым американцем.

Тори представляла его совершенно другим. Она ждала одетого с иголочки мужчину лет сорока с глубоко въевшимся загаром и блуждающим взглядом.

А перед ними стоял человек очень высокого роста, примерно 190 сантиметров, в брюках цвета хаки и рубашке в тон, расстегнутой у ворота. Прямые черные волосы, зачесанные назад, обрамляли овальное, слегка скуластое лицо. Глаза у него были необычного ярко-голубого цвета. Слегка опущенные уголки губ выдавали либо чувство юмора, либо цинизм. Короче говоря, это был самый красивый мужчина из всех, кого Тори видела в своей жизни.

Никогда прежде Тори не испытывала столь мгновенной симпатии и притяжения. Она буквально окаменела от неожиданности, глупо уставясь на него.

Вновь пришедший встретился с ней взглядом и слегка улыбнулся, словно все понял. Вероятно, для него такая реакция была не новость. Без сомнения, он считал себя божьим даром и привык к обожанию.

Колин Матисон представил их друг другу:

— Тори Ллойд, помощник начальника производственного отдела. Лукас Райкарт, новый владелец компании «Иствич».

Ее ладонь буквально исчезла в глубине его теплой ладони. Он словно башня возвышался над ней.

— Тори работает у нас около года, — продолжал Колин. — Подает большие надежды. Хорошо поработала с документальной лентой о матерях-одиночках, да вы говорили, что видели материал.

Лукас Райкарт слегка кивнул.

— Хорошая программа, мисс Ллойд… или миссис?

— Мисс, — вставил Колин, видя, что она продолжает молчать.

Американец улыбнулся:

— Только немного противоречива по содержанию.

Тори не сразу сообразила, что он продолжает говорить о документальном материале, и еще позднее поняла, что в его словах содержится критика. Окончательно справившись с собой, она сумела выйти из глупого ступора и пояснила:

— Но и тема не простая.

Лукас Райкарт удивился отпору с ее стороны, но тут же добавил:

— Правильно, а видение опирается на непривычные социалистические догмы, что не вызывает особого сочувствия.

— Мы в фильме говорили только правду, — Тори продолжала защищаться.