Читать книгу "Морской волк. Стирка в морской воде - Григорий Лерин"

Нежданно-негаданно в «Мойдодыр» пришла осень.

Впрочем, я не хочу этим сказать, что осень наступила в середине августа или что у меня возникли проблемы в личной жизни. Вовсе нет! На моем строго деловом календаре ясно значились первое число и месяц сентябрь, а для иностранных шпионов, которые ленятся изучать русский язык, еще и была подсказка по-английски September. Так что юридически осень вступила в свои права вполне своевременно и закономерно, и не только в «Мойдодыре», но и на всех территориях и акваториях, размазанных по глобусу от экватора до Северного полюса. В делах сердечных все устроилось не менее конкретно. Мы с Наташкой сыграли свадьбу и недавно вернулись в Питер после медового полумесяца.

И все же на меня, Виктора Эдуардовича Стрельцова, владельца, шефа и исполнителя детективного агентства «Мойдодыр» в одном моем мужественном лице, осень нагрянула внезапно, нахлынула обильным и, похоже, продолжительным дождем, сырым воздухом кабинета, тяжелым лязгом капель по жестяному подоконнику за окном. Этот совсем не летний дождь и заставил меня взглянуть на календарь и убедиться, что дождь — осенний.

Хоть я и обещал Наташе не выходить на работу до конца лета, вот уже неделя, как я нарушил запрет. На следующий день после возвращения из деревни, где мы гостили у Ирины и Андреича, я отпросился у Наташи в «Мойдодыр» на пару часиков, посмотреть, что там и как, и проверить, не украли ли Ленку.

Наташка тяжело вздохнула и махнула рукой. Я благодарно чмокнул в нос свою замечательную жену, слишком поспешно собрался и отбыл на трепетное свидание с офисом.

Ленка прорвалась на работу гораздо раньше меня. Еще до нашей с Наташей свадьбы она терроризировала меня звонками, требуя допустить ее до рабочего места, не гнушаясь упреками: «А для чего я диплом, не разгибаясь, получала?!» и неприкрытым шантажом: «Да я давно могла бы, не разгибаясь, в другом месте…»

В результате она добилась протекции. За Ленку вступилась Наташа.

— Да пусти ты её в офис, Витя! Пусть там одна четыре недели посидит, поработает.

Я хотел возразить, что кофе заваривать для себя Ленка не станет, а больше ей там делать совершенно нечего, но Наташа закрыла прения:

— Девочке нужны деньги, неужели непонятно?

Вообще-то, я смутно догадался об этом ещё в день первого Ленкиного появления в «Мойдодыре». Кроме того, я только что досмотрел новости по телевизору, и у меня мелькнула интересная мысль о круговороте рубля в природе.

Насколько мне известно, Ленкины родители каждый день рано утром едут на производство, что-то там бесславно производят и поздно вечером возвращаются домой. Денег им за это, естественно, не платят, у них даже обеденного перерыва нет, потому что производят они не обеды, а что-то железное. Им говорят, что их производство никому не нужно и их пускают поработать исключительно из жалости. Ленкины родители вздыхают, но на работу ходят, потому что они — производительные силы, им еще в школе вдолбили, что другой участи у них не будет. На самом же деле эти железяки куда-то успешно продают, а вырученные деньги рассовывают по карманам другие родители, которые в школе учились плохо и недостаточно прилежно конспектировали Основоположников. С Ленкиными родителями другие родители делиться, конечно, не станут, они их и за родителей-то не считают и вспоминают о них только во время выборов. Гораздо чаще они вспоминают о частных детективах и гораздо охотнее делятся с ними.

Так что я согласился и с легкой ревностью разрешил Ленке воцариться в «Мойдодыре» без меня.

Потом была свадьба, которая, к счастью, не переросла в событие общегородского масштаба. Число гостей не перевалило за полсотни, хотя нам с Наташкой хватило бы и десяти, которые пришли поздравить нас, а не Клина. К полуночи наша дружная компания сбежала в «Мойдодыр», остальные гости продолжали веселиться в ресторане.

А в два ночи заявился Клин, ужасно довольный, что правильно нас вычислил и что ему удалось сбежать тактично и деликатно. Отряд не заметил потери бойца.

Под утро Клин с заговорщицким видом достал из внутреннего кармана пиджака две путевки в Испанию.

Наташа подошла к нему, обняла за шею и зашептала на ухо. Клин секретничать не хотел и обиженно вскрикивал:

— Что за ерунда, Натаха? Почему нельзя? С каких это пор вредно на солнце? Для кого вредно?

Наконец до него дошло, для кого вредно, и он растерянно взглянул на меня. Я кивнул.

— Когда же он успел?!

Клин довольно быстро справился с ударом и, кажется, сообразил, что он и сам вступил в новую полосу своей жизни, потому что впервые за время нашего знакомства посмотрел на меня с уважением и благодарностью.

Ну а потом началось…

О чём мы вообще думаем?! Пять утра на дворе, а Наталья ещё и не ложилась! Да ещё и пьёт шампанское! Это в её-то положении! А этот куда смотрит?! Хорошо, что у Натальи есть отец, который…

В результате путевки в Испанию достались Чарику, а мы с Наташкой поехали к Ирине, хотя я и побаивался, что Клин положит Наташку на сохранение сразу после свадьбы… Я мудро покивал календарю, встал из-за стола и пошел варить кофе.

Ещё каких-то полчаса назад всё было не так уж плохо. Пока не начался дождь. Или, пока я не попросил Ленку сварить кофе.

Я всегда по утрам прошу Ленку сварить мне кофе, и она обычно делает это с той или иной степенью усердия, в зависимости от ноги, с которой она стартовала с постели. И в этот раз я не вложил в свою просьбу никакого особого смысла. Тем не менее Ленка отреагировала, мягко говоря, неадекватно.

— Вы вообще-то собираетесь использовать меня по назначению, шеф?

Я с интересом посмотрел на ее вспыхнувшие щеки и порозовевшие кончики ушей, но вовремя спохватился и деловито спросил, что, собственно, имеет в виду юная, но такая непредсказуемая леди?

Оказывается, юная леди имела в виду только то, что она является дипломированным специалистом, и отрывать ее в рабочее время от компьютерных игр ради такой ерунды, как кофе, — непростительное свинство. Таков был лейтмотив её короткого, но яркого выступления, кое-как прикрытый общими фразами о желании работать с полной отдачей. Отдачей делу, разумеется. И ещё Ленка некрасиво намекнула, что в других местах специалистам её уровня платят миллион. Да, она так и сказала, хотя прекрасно знала, что я не выношу разговоры о других местах.

Я недовольно хмыкнул и поинтересовался, слышала ли она когда-нибудь о Паниковском и о его безвременной и бездарной кончине?

Конечно, она слышала: был такой, то ли красный маршал, то ли белый генерал, которого расстреляли то ли при Ленине, то ли при Крупской. Только при чем здесь Паниковский, если в других местах платят миллион?