Читать книгу "Герой ее романа - Элис Дункан"

Пули со свистом рассекали прохладный утренний воздух, с пугающей меткостью попадая в большой валун, за которым прятался Том Парди по прозвищу Таскалусец[1]. В воздухе висела отчаянная брань, прерываемая время от времени боевыми криками индейцев. Рядом с Томом жалобно всхлипывала женщина.

— Мы знаем, что ты тут, Таскалусец! — раздался чей-то пропитой голос.

— Да! Я всегда там, где попираются правда и справедливость! — непреклонно заявил Том. — А вы — мерзавцы, вы — дьявольское семя! — И в подтверждение этому заявлению выстрелил из своего верного карабина.

— О, Том! — рыдала женщина.

— Ничего не бойтесь, — обнадежил ее герой. — Я вас спасу!

— Мне так хотелось бы вам верить… — захлебываясь слезами, еле выговорила Абигайль Фейтгуд.

При каждом выстреле она вздрагивала от страха. Абигайль была безумно напугана, однако ни минуты не сомневалась в том, что Том ее не предаст. Он еще никогда в жизни никого не подводил.

Вдруг совершенно неожиданно какой-то храбрец-индеец в роскошном головном уборе из перьев спрыгнул с большого камня, возвышающегося над ними, чтобы схватиться с Томом. Его угрожающе-яркая боевая раскраска сверкнула на полуденном солнце. При этом он издал воинственный клич, от которого у всех кровь застыла в жилах. Мисс Абигайль пронзительно завизжала.

Том без колебаний…

«Что же сделал Том?»

Покусывая кончик пера, Клэр Монтегю уставилась на лист бумаги, лежащий перед ней на письменном столе. Перечитав написанное, она поняла, что допустила оплошность: как могут пули «рассекать прохладный утренний воздух», если все события происходят в полдень?

— Мисс Монтегю!

Клэр вздрогнула от неожиданности, выронила перо, и оно со стуком покатилось по столешнице. Она не слышала, как открылась дверь. Да и разве услышишь? Вот уже десять лет каждый понедельник она собственноручно смазывает маслом петли этой самой двери.

— Силы небесные! Скраггс, вы меня до смерти перепугали!

Скорбная физиономия дворецкого вытянулась.

— Прошу прощения, мисс Монтегю. Но он здесь, — торжественно возвестил Скраггс, словно сообщал о наступлении Судного дня. — Его экипаж уже у парадного входа.

Рука Клэр метнулась к горлу. Ей не нужно было объяснять, кто такой он. Ее сердце так сильно забилось, что Клэр на мгновение испугалась, как бы не потерять сознание, но быстро взяла себя в руки. Она прекрасно понимала, что подобная реакция совешенно абсурдна.

— Спасибо, Скраггс. Я немедленно спущусь вниз.

— Хорошо, мэм. Миссис Филпотт уже готовит закуски.

Скраггс исчез, а у Клэр мелькнула мысль о том, что его лицо сейчас очень напоминает печальную морду лося.

Клэр подозревала, что миссис Филпотт, кухарка, в данный момент занята совсем не приготовлением закусок, а скорее всего льет слезы в заварочный чайник. Вздохнув, она встала из-за письменного стола, сунула неоконченную рукопись в потайной ящик и заперла его на ключ, который носила на цепочке на шее.

Для того чтобы успокоиться окончательно, ей пришлось приложить немало усилий — в конце концов, ведь не каждый день встречаешься с мужчиной своей мечты, мужчиной, мысли о котором не дают покоя днем, а ночью вызывают полет обольстительных фантазий. Взглянув на себя в зеркало, Клэр в стотысячный раз пожалела о тех лишних сантиметрах, что превышали средний женский рост. Но ничего не поделаешь! Пригладив еще раз прическу и удостоверившись, что не выбилось ни одной непослушной пряди, Клэр приняла строгий вид, надлежащий домоправительнице.

Затем, сделав для пущей храбрости глубокий вдох, она вышла из комнаты, готовая к встрече со своим новым хозяином.

Подъехав к дому, Том Партингтон пожалел о том, что уже так темно: ему хотелось как следует рассмотреть свои новые владения. Но когда его наемный экипаж быстро катил через Мэрисвилль, начало смеркаться, теперь же наступила кромешная тьма, да к тому же полил дождь. Подходящая ночка для убийства! Многочисленные старые раны Тома принялись ныть еще до дождя, а теперь разболелись не на шутку. Однако к боли Том был привычен. А кроме того, в этот вечер ничто не могло испортить ему настроения.

Том Партингтон всегда считал, что человек — кузнец своего счастья. И конечно же, никак не ожидал, что это счастье кто-то поднесет ему на тарелочке. Таким образом, исходя из своего богатого жизненного опыта, Том решил, что ему невероятно повезло.

Всю дорогу его не покидало странное волнение. Было в этих местах нечто, навевающее мечты, какие-то смутные предчувствия. Это была земля не то чтобы не возделанная, а скорее еще не прирученная человеком. Плоды цивилизации еще не задушили Калифорнию, и все вокруг так и пульсировало от неизведанных возможностей.

Как только его корабль пришвартовался в доке Сан-Франциско, Тому показалось, что он вдохнул в себя свежую жизненную струю. Даже воздух здесь был совсем иной, не такой, как на его родине: спертый, душный и безжизненный. Здесь свежий ветер приносил надежду на осуществление самых сокровенных желаний. В нем содержалось некое смутное обещание, которое уверило Тома, что, даже если он и не сможет воплотить свои мечты в жизнь, они стоят того, чтобы как следует постараться. Никогда еще Том не чувствовал такого оптимизма!

Вглядываясь в беспросветную тьму, он не мог удержаться от улыбки. Впрочем, эта улыбка не сходила с его лица с того самого момента, как он прочел условия завещания своего дядюшки Гордона. Том до сих пор не мог поверить, что этот старый глупец завещал все свое состояние ему.

Экипаж сбавил скорость, но Том, не дожидаясь, пока лошади остановятся, распахнул дверцу и выпрыгнул на ходу. Приземлившись на посыпанную гравием подъездную дорожку, он почувствовал в раненой ноге короткий острый укол боли, но решил не обращать на это внимания и поднялся по ступенькам к огромной двустворчатой двери своего нового дома.

«Дома? Черт побери, да это настоящий замок!» — подумал он и радостно дернул звонок.

Давно Том Партингтон не испытывал подобной жизнерадостности.

Прошло несколько минут, и Том уже было собрался потянуть за шнурок звонка еще раз, как дверь открылась. На него смотрел человек, словно сошедший со страниц рассказов Эдгара По. Том решил, что это дворецкий, который, однако, не сделал поползновений выяснить, кто перед ним. Когда молчание чересчур затянулось, Том понял, что ему придется представиться самому.