Читать книгу "Если любишь - Анна Делайл"

Англия, 1804 год

– Веди себя хорошо, Табита, будь хорошей девочкой. Слушайся тетю и не забывай почаще молиться. Твои мама и папа, упокой Господи их души, очень хотели бы этого.

Табита Монтекью с серьезным видом кивнула. Она пытливо вглядывалась в лицо миссис Морвелл, зная, что никогда больше не увидит эту добрую тетю.

Миссис Морвелл через открытое окно кареты поцеловала девочку в щеку.

– До свидания, моя дорогая. Я обязательно напишу. Хочу знать, как ты устроилась. Да благословит тебя Бог.

Табита боялась расплакаться и, когда карета тронулась, лишь молча помахала затянутой в перчатку рукой. Она высунулась в окно, чтобы бросить последний взгляд на преподобного Морвелла и его супругу, стоявших рядышком на ступенях дома приходского священника, но карета уже повернула за угол. Девочка опустилась на мягкое сиденье дорожной кареты ее тети и украдкой посмотрела на сидевшую напротив женщину. Звали ее Хоутон. Миссис Морвелл объяснила, что это служанка, которая должна довезти Табиту до дома ее тети Монтекью. Судя по ее виду, она не очень была рада поручению. Облаченная в серое платье строгого покроя, она сидела прямая как палка. Добротой она явно не отличалась.

А Табита привыкла к заботе и ласке. Окружающие ее люди были словоохотливы и никогда не отказывались с ней поиграть. Однако эта дама, когда их представили друг другу, не проронила ни слова и все время торопила девочку, чтобы та быстрее залезала в карету.

С громким стуком захлопнув окно, Хоутон повернулась к девочке.

– Нам ехать не меньше двух дней, а если погода испортится, то и дольше. Лишних забот мне не нужно. Надеюсь, ты найдешь, чем себя занять в дороге.

Испуганная резким тоном служанки, Табита молча кивнула. Смиренно сложив руки на коленях, она наблюдала, как Хоутон извлекла из домотканой сумки рукоделие и принялась орудовать иголкой с ниткой, прерываясь, лишь когда карету подбрасывало на очередном ухабе.

Табита стала смотреть в запыленное окно на проплывавшие мимо пустынные места. У нее озябли ноги, и она укутала их в подол своего длинного платья. Зимний пейзаж нагонял тоску. Они проехали несколько незнакомых ей деревень и обогнали пару-другую путников. Одни ехали на лошади, другие тащились пешком. Устав от однообразия за окном, Табита вздохнула и поудобнее устроилась на сиденье, не выпуская из рук любимой тряпичной куклы. Хоутон явно не была склонна вести с ней беседы. Девочка, откинувшись на сиденье, рассеянно следила за быстрыми движениями пальцев служанки и не заметила, как заснула.

Табите Мери Монтекью было всего шесть лет от роду, и за свою короткую жизнь она ни разу не отправлялась в такое долгое путешествие. Но в последние дни обстоятельства неожиданно изменились, и не успела она опомниться, как преподобный Морвелл и его супруга усадили ее в экипаж, поцеловали на прощание и пожелали счастливого пути. В ее детской душе не зажила рана после ухода из жизни самых близких и любимых людей. Мамы и папы. Это горе было ни с чем не сравнимо. И Табита спокойно рассталась с семьей священника.

Руперту Монтекью едва исполнилось двадцать, когда он встретил юную Элеонору Лидерленд и влюбился в нее. Что и говорить, девушка была красавицей, но по своему происхождению не годилась в невесты младшему сыну сэра Джаспера Монтекью. Отец Элеоноры, преподобный Лидерленд, был обедневшим приходским священником. И хотя Элеонора обладала манерами знатной девицы, престарелый сэр Джаспер запретил сыну жениться на ней.

Руперт ослушался отца, после чего двери родового поместья закрылись для него навсегда. Однако Руперта это нисколько не огорчило. Родителей своих, говоря по правде, он недолюбливал. Даже после кончины отца и старшего брата Генри не пожелал вернуться.

Возобновлять отношения с женой Генри, новоиспеченной леди Монтекью, у Руперта не было ни малейшего желания, уж тем более знакомить ее с Элеонорой. А поскольку эта леди ухитрилась заполучить поместье в наследство, даже не успев стать вдовой, Руперт не считал себя обязанным возвращаться.

Переезжать он не собирался и вполне был доволен своим положением. Вел простую скромную жизнь, до родового поместья, слава Богу, было более ста миль. На жизнь зарабатывал преподаванием латыни в школе для мальчиков на окраине городка Девайз. Руперт, разумеется, привык к другой жизни, но взаимная любовь компенсировала все мелкие неудобства. Они с Элеонорой были счастливы, и когда год спустя после свадьбы Элеонора родила девочку, радости их не было предела.

Элеонора родила одного за другим еще двоих детей, но оба младенца пришли в этот мир преждевременно и не прожили и недели. Осталась только Табита, и молодые родители с этим довольно быстро смирились. Тем более что девочка росла быстро и вскоре превратилась в прелестное создание.

К сожалению, их безоблачное счастье продолжалось недолго. Пришел январь, который надолго запомнился всем скорбью и горем. Через Уилтшир промчалась холера, не пощадившая и Девайз. Она унесла много жизней, в том числе Руперта и Элеоноры. Табита осталась круглой сиротой, и ее взяла к себе семья приходского священника Морвелла. Начались поиски родственников Табиты. У Элеоноры не осталось никого, она была единственным ребенком в семье, а родители ее давно скончались. Зато семью Руперта не составило труда отыскать. Между Морвеллами и леди Монтекью завязалась переписка, пока наконец леди не согласилась, несмотря на многолетнюю семейную размолвку, предоставить приют сироте.

Хоутон с Табитой провели ночь в придорожной гостинице. Табита так устала, что сразу после ужина Хоутон отвела ее на второй этаж спать. Утром она с трудом проснулась и снова влезла в карету, но путешествие, к счастью, близилось к концу.

Карета въехала в распахнутые ворота, сделанные из массивных железных прутьев, и покатила по обсаженной с обеих сторон деревьями немыслимо длинной подъездной дорожке. Девочку охватило любопытство, вялость и усталость куда-то улетучились, и она прижалась носом к стеклу окна кареты. Она знала, что в этом месте раньше жил ее папа, еще до того, как нашел маму. Знала она и то, что в это место папа почему-то не хотел возвращаться.

Хотя Руперт Монтекью редко рассказывал о своей жизни в Роксли, из его рассказов Табита поняла, что счастлив он здесь не был и что мама здесь никому не нравилась. Ей вдруг захотелось снова оказаться в семействе преподобного Морвелла, чье скромное жилище мало чем отличалось от дома ее родителей. И было сейчас так странно осознавать, что туда она навряд ли вернется.

Карета плавно вписалась в изгиб дорожки. Перед широко распахнутыми глазами Табиты предстал величаво раскинувшийся особняк ее предков, и девочка тихонько ахнула от изумления. Она привыкла к симпатичным, но более чем скромным загородным домикам их маленького городка, и ей даже во сне не могло пригрезиться место, в котором она сейчас оказалась.