Читать книгу "Мое бурное прошлое - Лорен Хендерсон"

Вам когда-нибудь хотелось стать кем-то другим? Посмотреть в зеркало и увидеть там незнакомого человека, прохожего с улицы, перенять его внешность и всю его жизнь? Я мечтаю об этом каждую минуту.

Вчера ноги занесли меня на Вестберн-Гроув. Модное, знаете ли, место: отличные магазины, стильные кафе и рестораны. Там-то я ее и увидела: она выходила из автобуса. В пушистом розовом свитерке, ярко-зеленой юбке с кружевами и искусственной фуксией в темных волосах. Тощие лодыжки казались почти дистрофичными из-за больших навороченных кроссовок. Никогда еще элегантность не соседствовала так тесно с вульгарностью. Девушка совсем не походила на меня: бледная матовая кожа, тонкие губы, прямая челка. Но мне вдруг захотелось стать ею. Да так захотелось, что мурашки по коже забегали.

Но все это совершенно не означает, что я недовольна собой или что я не могу купить себе навороченные кроссовки. Просто мне вечно чего-то не хватает. Я хочу стать той девицей с цветком фуксии, одновременно оставаясь собой. В магазине я кидаюсь на каждую симпатичную вещицу. Плевать, если

Дома меня ждал пустой холодильник, две доисторические банки с красной фасолью да початая коробка крупы со специями. «Я позор своей профессии», – мрачно подумала я и бегом кинулась в супермаркет. Однако, оказавшись меж бесконечных полок с провиантом, я смутилась, как невеста у алтаря. О боже! Мне предстояло пройти сквозь строй огромных стеллажей, на которых громоздились всевозможные помидорные консервы. Раз, два, правой, левой! Что же взять? Консервы с маркой супермаркета должны вызывать доверие. А эти зато популярнее. Левой, правой! Настоящая томатная паста может быть только итальянской! Правой, левой… Протертые или целые? Острые или без соли? А может, вообще взять овощное рагу? Но тогда мелко или крупно нашинкованное? Помидоры с острым красным перчиком, с базиликом или тмином? С чесноком, луком или с тем и другим одновременно? С итальянскими приправами, с перечной смесью или со сладким укропом? И какой чудак в отделе маркетинга выдумал, что кто-то непременно должен кинуться на томаты дольками со сладким укропом?

Помидорные ряды уходили в бесконечность, словно компьютерная галлюцинация. Томаты слева, томаты справа. Помидорная Долина Смерти. Я нерешительно протянула руку к полке, и в моей тележке оказалась банка томатов с перцем, банка маленьких помидорок в собственном соку (а в чьем же еще?) и овощное рагу с чесноком и луком. Затем еще помидоры с пятью видами перца и с итальянскими приправами. А вслед за ними томатное пюре, хотя я опять оказалась перед выбором, взять ли просто пюре, пюре с овощным концентратом или космическое пюре в тюбике.

К финишу моя тележка выглядела так, словно я делала запасы к ядерной войне. Эти горы ни за что не поместятся в кухонных шкафчиках. Кроме того, неужели мне все это действительно нужно? Мир глобального маркетинга – рай для грешников, он предлагает слишком много соблазнов, чтобы оставаться праведником. Хотя вы можете назло всем глобалистским тенденциям попытаться сохранить верность одному виду томатов, одной марке джинсов и одному сексуальному партнеру.

Но благими намерениями… Расставшись с человеком, с которым мы долгое время были вместе, я бросилась удовлетворять свой аппетит с помощью богатого ассортимента мужчин. Я испытала все: отношения сладкие, как паприка, нежные, как огурчики, горькие, как тертый хрен… Странно, но в этой области проблема выбора никогда не казалась мне такой уж страшной. Я давно решила для себя – перепробую все.

Если мой взгляд падал на какого-нибудь двадцатипятилетнего красавчика, я думала: «Он – вылитый Джеймс. Минуту! Того звали не Джеймс. А как? Ладно, плевать, этот – новая модель Джеймса». И я давила на газ. Или так: «А этот блондинчик ничего! Крашеный наверняка. Какой острый у него подбородок! Мне как раз не хватает острых ощущений».

Не задумываясь, я снимала со стеллажа очередного мужчину и бросала в тележку. Затем подсчитывала, сколько времени не жалко на него потратить. Его умение вести себя в обществе, оцененное по пятибалльной шкале, помноженное на коэффициент экстаза, полученного во время секса. В среднем выходило от нескольких часов до нескольких месяцев. Вплоть до последнего времени задачка всегда сходилась с ответом.

Но тут вмешалась судьба. Теперь, спустя столько времени, я прекрасно вижу, что знаки она подавала давно. Тогда в супермаркете мне было ниспослано предупреждение, что лавина тронулась и вот-вот сорвется с ближайшей вершины. Судите сами: непривычный хозяйственный зуд, растерянность перед выбором (вместо упоения им), беспомощность, с которой я волокла припасы в свою нору. Наконец, мучительное осознание, что столько томатных консервов способны причинить больше вреда, чем пользы.

Том был совсем ни при чем. Но как я могла, после всех этих лет безудержных игрищ, признаться себе, что вот-вот сорвусь в пике? Сорвалась – и именно на Томе. Как ни банально это звучит, Том стал для меня…

Стоп! Начну с начала. Начало было ничего себе: тесные объятия незнакомца, который возился с застежкой моего лифчика на каком-то пафосном мероприятии.

Тогда-то и вмешалась судьба.

* * *

Никаких постельных приключений в тот уикэнд не предвиделось. На презентации редко забредают привлекательные мужики, а если и встретишь парочку, то они, скорее всего, окажутся геями. Я принимаю это как должное. Женщины в рекламе гораздо привлекательнее мужчин. Прошу учесть, что я обращаю внимание как на прелести, так и на изъяны представительниц моего пола. Но по отношению к себе я строга до безобразия. Я слегка жирновата, и эта мысль меня буквально сжирает. Подруги в упор не видят моих лишних килограммов, а мужчины если и замечают, то им, похоже, глубоко наплевать – в силу сугубо мужской привычки зацикливаться на женских прелестях. Вот только сами обладательницы этих прелестей зацикливаются только на изъянах.

Вопреки здравому смыслу, на кулинарные презентации слетаются толпы тощих девиц. Но эти худосочные создания отнюдь не так популярны у мужчин, как вы наверняка думаете. Убедил меня в этом мой богатый опыт. И все равно я упорно продолжаю истязать себя, и дело тут вовсе не в мужчинах. Мне отлично удается моя работа, и я хочу во всем быть номером первым. Но, увы, не выходит, и из-за этого я готова распять себя на кресте, который весит поболе моих излишков. Спихни я этот крест, и жизнь моя преобразилась бы.

Малый, на котором я остановила оценивающий взгляд, явно не был геем. Я это поняла в первую же секунду, несмотря на то что парень ошивался в противоположном конце зала. Взлохмаченные волосы; элегантный, но помятый свитер не пойми какого размера скрывал отличное тело больше, чем следовало. Будь парень педиком, он, не задумываясь, выкинул бы эту бесформенную робу в помойное ведро, заменив ее чем-нибудь обтягивающим. К тому же, разговаривая, он молотил по воздуху длинными, под стать его росту, ручищами. Любой гей задавил бы в себе все проявления столь вопиющей неуклюжести еще в глубоком детстве.