Читать книгу "Лягушка в сметане - Лариса Кондрашова"

Ранняя весна на юге капризна. И потому человек, вынужденный по утрам выбираться из дома, постоянно бьется над вопросом: что сегодня надеть?! Порой он пытается загодя прослушать сводку погоды, совместить в голове все эти оттепели и гололеды с усилением ветра и понижением температуры.

Метеорологам легче. Они могут происходящие перемены если и не всегда правильно предсказывать, то объяснять: антициклон пришел, антициклон ушел. Или пугать несчастных обывателей: антициклон идет!

А для жителя южного города начало весны — сплошные сюрпризы. Утром вышел из дома — мороз, вместо дороги — сплошной каток, машины бьются, пешеходы руки-ноги ломают, а ближе к полудню небо вдруг распогодится. Шкала термометра весело скачет вверх, катки превращаются в лужи, с крыш начинает капать, и в городские ливневки с шумом устремляются грязные потоки недавнего льда и снега.

Часа в два пополудни может опять подуть северный ветер, с неба сорвется хоровод снежинок, огромные сосульки на крышах зданий обледенеют, лед на них нарастет причудливой мутноватой рябью на манер корней старого дерева, и опять дело в свои руки возьмет зима.

Это случилось до наступления нового оледенения. Когда сосульки еще таяли. Вернее, подтаивали, потому связь их с крышами потихоньку ослабевала. Да и снежные шапки на зданиях сантиметр за сантиметром сползали к краю крыш, чтобы коварно подталкивать к падению мощные наросты льда.

Налетевший было после обеда северный ветер быстро утихомирился, и выглянуло солнце. Его лучи стали трогать смерзшийся на крышах лед. И выяснилось, что самая большая, самая длинная и самая острая сосулька, которая казалась самой прочной, едва держится. Потому что в ее основании обнаружилась некая пустота, лишившая ледяную красавицу устойчивости.

Очередной солнечный луч пощекотал это крепкое на вид сооружение — сосулька шевельнулась. Жаркий поцелуй солнечного посланца, и сверкающее ледяное чудо с громом обрушилось вниз, чтобы там, на тротуарных плитах, со звоном рассыпаться на сверкающие ледяные осколки.

Но нет, как раз в этот момент мимо здания шел человек. Голова его была забита цифрами, каковые он складывал и раскладывал, и учитывал, и при этом торжествующе улыбался собственным расчетам, не подозревая, что его изощренная хитрость и способность добывать деньги, казалось бы, на ровном месте уже никогда ему больше не понадобятся.

В последний момент он услышал шум у себя над головой, но не успел среагировать. Сосулька — вся огромное ледяное копье — пронзила человека насквозь. Он умер мгновенно, а сосулька даже не разбилась…

Некоторые очевидцы потом рассказывали, что и видавшим виды санитарам «скорой помощи» стало не по себе.

Варвара медленно стянула с головы черную косынку и так же медленно расправила ее на коленях, потом сложила пополам, еще раз пополам, пока дорогой шелковый гипюр плотным комочком не укрылся в ее кулаке.

Эти странные движения со стороны могли показаться осознанными, но она проделывала их машинально. На самом деле все ее существо было занято совсем другим: попыткой осознания того, что с ней случилось.

Вдова! Какое ужасное, книжное, нелепое слово. По крайней мере применительно к ней, Варе Будилиной. Оно никак не подходило молодой, цветущей женщине тридцати лет. И свалилось на нее вдруг, как неизвестно откуда взявшаяся каменная глыба, которая перегородила дорогу ее жизни, до того прямую и видную до самого горизонта.

Она ссутулившись сидела на кухне, и в голове ее калейдоскопом проскакивали недавние события дня.

Оркестр дребезжал и фальшивил, когда гроб с телом Вариного мужа стали опускать в яму, и один из «копачей» — они на кладбище были на все про все — не удержал веревку, из-за чего гроб в яму не плавно опустился, а прямо-таки спикировал.

Родственники и друзья только дружно ахнули, а мать покойного горестно завыла — плохая примета. Плохая для кого — для покойника?

Муж Варвары, Борис Будилин, умер нелепо: с крыши здания городской филармонии сорвалась огромная сосулька и пронзила его насквозь, точно пущенное рукой врага копье. Так что и Борису никак не подходило слово «покойник». Если бы он болел или был старый, а то утром на работу ушел молодой здоровый мужчина, а потом в морге Варя должна была опознавать нечто, на супруга вовсе не похожее. Тело. А если еще точнее — останки.

Варвара смотрела на холмик, прикрывавший теперь гроб с телом Бориса, и думала почему-то не о том, что бедный Будилин умер так рано, а о том, почему он вообще шел так близко к зданию, ведь уже началась капель, — неужели ему не было хотя бы мокро?

Он же какой-никакой инженер и мог бы мысленно прикинуть траекторию падения сосульки. Тем более что эти проклятые глыбы льда как раз повсюду начали таять и срывались вниз со страшным грохотом.

Выходит, зря она считала своего мужа человеком разумным и осторожным.

Например, когда они ехали куда-то на машине, он всегда вел свои «Жигули» весьма осмотрительно, ни разу не попал в аварию и любил повторять, что береженого Бог бережет… Почему же он погиб, что называется, на ровном месте?!

В глубине души Варвара понимала, что горюет совсем не так, как принято. Вместо рыданий и сожалений, почему он ушел из жизни не вовремя и оставил ее одну, она брюзжала и злилась на покойного мужа. Никогда прежде она не слышала про подобный случай, а тут не кто-нибудь — ее супруг стал жертвой ледяного чудища.

Каждый поймет, что Борис умирать не собирался, в тридцать семь-то лет, но, видимо, потому и вел себя так беспечно.

Варвару в этот день не посещали никакие предчувствия. Все в семейной жизни супругов Будилиных было ладно, спокойно, привычно. Ничто не предвещало трагедии.

Что могло случиться в молодой семье, в которой даже за те три года, что она существовала, все раз и навсегда устоялось?

По сравнению со своими подругами Варвара вышла замуж поздновато, но удачно.

Девчонки завидовали, что Варе достался такой положительный муж. Непьющий. Некурящий. Не кобель. По крайней мере никто из них ничего этакого о Будилине не слышал и Варваре не докладывал.

Он никогда не забывал о ее дне рождения или о Дне 8 Марта, всегда дарил ей подарки, недорогие, но нужные, так что она им радовалась и понимала — муж о ней заботится.

Борис отдавал ей всю зарплату. Вернее, почти всю. Она как-то вначале пыталась ему выдать деньги на «карманные расходы», но он мягко отодвинул ее руку.

— Спасибо, милая, я себе кое-что оставил.

Прежде он никогда ее так не называл, и Варя расцвела от удовольствия.

В чувствах Борис был сдержан. Не называл ее всякими уменьшительно-ласкательными именами, не сюсюкал, но при этом относился к жене с уважением, что Варвару вполне устраивало. Она знала семейные пары, в которых муж мог называть жену солнышком, а потом бить по физиономии.