Читать книгу "Дверь на черную лестницу - Елена Колядина"

Супер! Я еду в Петербург! На все зимние каникулы!

Последний раз я была в Питере давным-давно, пять лет назад – целая вечность, хотя там живёт родная бабуля, Тамара Павловна.

Почему так получилось?

Когда мне было восемь, бабушка приехала к нам, в Череповец, «присматривать за бесхозным ребенком». Бесхозный ребенок – это я: во втором классе я наотрез отказалась ходить в продлёнку, а встречать из школы и разогревать мне обед оказалось некому.

– Бросай работу, – решительно сказал папа моей маме. – Как-нибудь прокормлю вас, с голоду не умрём.

– Скажите пожалуйста! – возмутилась мама. – Он нас прокормит! Почему бы тебе свою работу не бросить? Я не собираюсь хоронить себя на кухне, не для этого второе высшее образование получала.

Как раз тогда мама, учитель английского языка, окончила факультет психологии и с жаром работала в социальном центре для мальчиков-подростков.

Папа громко втянул носом воздух, нервно произнёс: «Я спокоен, я абсолютно спокоен», подошёл ко мне, поцеловал в макушку и ласково сказал:

– Машуля, походи в продлёнку ещё одну четверть! Всего одну! А Дедушка Мороз тебе DVD-плейер принесет.

– Нет, – отказалась я и вцепилась в любимого мягкого медвежонка цвета вареной сгущёнки, словно он мог спасти от ненавистной продлёнки. – Там мальчишки толкаются, на прогулку строем водят, а запеканку я вообще ненавижу! Ну почему я не могу после школы домой приезжать?

– Маша, не дури! – вскипела мама и довольно нелогично – вот тебе и психолог! – добавила: – Ты уже большая девочка и должна понимать: ты еще маленькая сама ездить из школы и открывать дверь двумя ключами!

Папа тяжело вздохнул – «придётся кланяться бабушке» – и пошёл искать телефон.

Бабуля, бодрая, энергичная, громогласная – сказывались сорок лет работы в шумном цехе ленинградского оборонного завода – приехала через неделю и задержалась на пять лет.

– А что делать, ребёнка надо поднимать, – в очередной раз громко сообщила она по телефону петербургской подружке Раисе Романовне.

Чтобы комната в коммуналке, в центре города, на Садовой, не пустовала без толку, бабуля решила сдать ее квартирантке: скромной, аккуратной студентке.

«Да только где такую найдешь?» – вздыхала бабушка.

Но девушка – вот удача! – нашлась сама: в Петербург приехала учиться внучатая племянница Раисы Романовны, не захотевшая жить в однокомнатной квартире с дальней и почти не знакомой родственницей – одной удобнее, свободнее, сама себе хозяйка.

Раз в полгода бабушка ездила в Питер проверить, как она выражалась, «порядок в танковых войсках», и каждый раз не могла нахвалиться на Юлечку: никаких татуировок, пирсингов, голых животов, вся в учёбе, занимается научной работой – исследует родословную дворян старинной российской фамилии.

Однажды бабуля вернулась озабоченной, её явно что-то беспокоило, она надолго погружалась в свои мысли, бессвязно бормотала под нос и тревожно глядела сквозь меня.

Совершенно случайно я услышала ее разговор с Раисой Романовной, впрочем, тогда я из него ничегошеньки не поняла!

– Рая, может, освятить, икону повесть? Что ещё в таких случаях делают – чеснок? кол осиновый? С чего ты взяла, что я смеюсь? А вообще-то я ни во что такое не верю, потом всегда выясняется, что это магнитная буря или мираж, солнечное затмение. Рая, ты не помнишь, в тот день не было магнитной бури? Тогда это вспышки на солнце, по телевизору говорили, из-за них даже компьютеры с ума сходят, что уж говорить о людях? Но меня все-таки колбасит, как выражается моя внучка, как вспомню это… эту… Хорошо, хорошо, молчу! Ты права: не поминай лихо, пока оно тихо.

Чеснок, кол осиновый?! В фильмах это оружие применялось против вампиров, оборотней и – ой, господи! – оживших покойников.

Меня распирало любопытство, но что-то подсказывало: расспрашивать бабулю на эту тему бесполезно, она явно старалось сохранить таинственные события в тайне.

Впрочем, вскоре неунывающая бабуля опять повеселела, и я на время забыла загадочный телефонный разговор.

А прошлой осенью Юлечка сообщила бабушке: она пишет диплом и летом съедет из комнаты, собирается учиться дальше за границей – «тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, в Париже».

Бабушка положила трубку и заохала: придется искать новую квартирантку!

– Довело дорогое правительство, – митинговала она, наливая мне суп с зеленым горошком. – Блокаду пережила, с четырнадцати лет пахала, а пенсия такая, что на лекарства не хватает, живу у родных детей в нахлебниках, комнату вынуждена сдавать – а что делать?

Но спустя три дня случилось горе, изменившее бабулины планы: Раису Романовну разбил инсульт. Левая рука и нога не действуют, написала по аське Юля. Бедная Раиса Романовна с трудом добиралась даже до кухни и туалета, не говоря о том, чтобы самой ходить в магазин.

«Я не знаю, что делать! – писала по аське Юлечка, и от волнения переставляла местами буквы. – Нваерное, надо сиделку искать?»

«Никаких сиделок, – твёрдо продиктовала мне бабушка. – Можно подумать, кто-то будет возиться с больной старухой. Я сама Райку на ноги подниму! Она мне в блокаду…»

Бабушка на мгновение замолчала, сдерживая всхлип, потом собралась с силами и закончила:

«…в блокаду, в 1942 году, когда я еле ходила от голода, пять грецких орехов на Новый год принесла. Раечка, подружка моя любимая! Юля, ты не беспокойся, я тебе от комнаты не отказываю. Поживем до лета вместе, авось, не подерёмся?»

«Что вы, Тамара Павловна, – появился текст от Юли. – С такой интеллигентной женщиной, как вы, это исключено. Я, чтоб вам не мешать, с ноутбуком могу на кухне заниматься».

Бабушка приготовилась было продиктовать следующее послание, но внезапно споткнулась на полуслове, помолчала, тревожно взглянула на меня и сказала:

– Машуля, дай-ка я сама попробую написать. Что я, хуже этого… Билла Гейтса? Где нажать, чтоб отправить письмо?

Я уставилась на бабулю – что это с ней? Она же к компу подходит, только чтобы расправить мне плечи и пригрозить: испортишь зрение!

Странно… Что такое секретное бабушка хочет написать?

Я сделала вид, что ничуть не удивлена её внезапным желанием освоить общение по программе ICQ, для своих – по аське.

– Вот сюда подведёшь курсор, нажмешь на слово «отправить», понятно? – разъясняла я бабушке. – Может, записать, чтоб ты не забыла?

– Разберусь, – нервно ответила бабуля. Она явно торопилась что-то спросить у Юли. – Что я глупее этого… как его? Хакера? Иди-иди, делай уроки.

Я вышла из комнаты. Хакер! Откуда бабуля таких слов нахваталась?