Читать книгу "Связанные судьбой - Ванесса Фитч"

Отпевали Майка Шепарда утром в холодный дождливый понедельник. В самой большой церкви Грэнтли собралась чуть ли не вся пожарная команда города в голубых парадных мундирах. К маленьким серебряным значкам у них на груди были приколоты черные ленты в память погибшего товарища. Немало народу приехало из соседних городов, пренебрегая опасностями, подстерегающими на мокрых и скользких разбитых шоссе. Коллеги отдавали почести начальнику пожарной охраны города Грэнтли Майку Френсису Шепарду.

Лишь немногие приметили худощавого незнакомца, застывшего в последних рядах. После ночного перелета отрешенные усталые глаза незнакомца были обведены темными кругами. Его суровое лицо было мертвенно-бледно. В густой белокурой бороде пробивалась заметная седина.

Он был одет в темно-голубой мундир пожарной охраны Сан-Франциско, отличавшийся своим оттенком от униформы коллег. Значок командира батальона на груди был сделан не из серебра, а из золота и тоже декорирован траурной лентой.

Джон пришел в церковь Сент-Стивен в последний момент, стараясь держаться незаметно среди скорбящих о погибшем друге. Неизвестный из Сан-Франциско, чувствующий себя изгоем, встал навытяжку, когда внесли покойного. Руки вытянулись по швам. Его атлетическая фигура замерла при виде американского флага, укрывшего гроб перед алтарем.

Обгоревшая почти до неузнаваемости каска пожарника лежала на крышке гроба. Подчиненные Майка Шепарда нашли ее у разверстой глубокой ямы, на месте которой прежде находилась украшенная лепниной главная лестница старинного оперного театра Грэнтли. Майк находился посередине лестницы, когда опоры рухнули, увлекая его вниз с высоты двух этажей.

Очередной выезд на пожар обещал быть самым обычным — привычной будничной работой. Молния ударила в обветшавшее здание в центре города. Никто не мог понять, почему тяжкий жребий судьбы пал на любимый оперный театр — воплощение былой славы маленького американского городка. Дом вспыхнул тотчас, словно предвидя свой неизбежный роковой конец, — срок его столетнего существования был предопределен.

Первым сообщил о пожаре ребенок, вышедший на прогулку со своей собачкой. Его сигнал бедствия подтвердил начальник пожарной части северного района Грэнтли. К тому времени когда подняли с постели шефа, памятник старины уже был осужден на гибель.

Никто не мог осознать, почему шефу понадобилось лично проникнуть внутрь полыхающего как гигантский костер здания. В реве пожара, невыносимой жаре, рискуя каждую секунду жизнями, Шепарду, которому грозила смерть, коллеги уделили не больше внимания, чем в обычной штатной ситуации. И лишь когда пожар затушили, оказалось, что шеф исчез.

Джон услышал о несчастье на отдыхе. Врачи пожарного управления заставили его отправиться для полного выздоровления в Кауэй на побережье океана. Имя Джона находилось у Майка в списке тех, кого следовало известить в случае любого несчастья почти как члена семьи. Только у Джона так и не было семьи. Ни жены, ни детей, ни других близких, с кем можно разделить жизненные радости и невзгоды. Никого, кроме капризного попугая, имевшего дурную привычку жевать ухо своего хозяина, будто шкурку от апельсина.

Его находили счастливчиком незадачливые мужчины, которые успели развестись во второй, а то и в третий раз. Женщины называли Джона нелюдимым. Говорили, что у него нет стремления, а может, и способности к интимной жизни. Повезет, если такой атлет окажется рядом с тобой в горящем здании, но в мужья он не годится.

Только Джону было известно, что он упустил свой редкий шанс — владеть единственной женщиной, о которой он мечтал еще с юношеской поры. За двадцать лет ему встречалось немало умных, привлекательных, милых женщин, но он не нашел ни одной, способной заменить Бетси.

— Помолимся, братья и сестры, — прозвучало с алтаря.

Джон вслушивался в слова священника. Он знал, что Бетси будет на службе. Ведь она племянница Майка, его ближайшая родственница. И она любила старика почти как родного отца.

Пат и Майк были кудрявые рыжеволосые парни ирландского происхождения, американцы крутого нрава, чем очень гордились. Патрик овдовел в тридцать лет. Он любил землю, обожал грушевый сад, посаженный его предками вручную сто лет назад. Майк же предпочитал рискованные приключения и красивых женщин.

Оба брата безумно любили единственную дочь Пата по имени Бетси Клэнси, которую стали называть Бет с тех пор, как она научилась ходить. Малышке было трудно выговаривать слишком длинное имя.

В церкви Бетси сидела на передней скамье, склонив в молитве свою ярко-золотистую головку, когда Джон бесшумно проскользнул за балюстраду.

Он безуспешно пытался вычеркнуть из памяти их печальное расставание. Ему так и не удалось отделаться от воспоминаний, хотя время притупило боль. Но пламя былой любви вспыхнуло вновь, едва он вошел под знакомые своды церкви Сент-Стивен, едва увидел нежный абрис лица Бетси, ее тонкий, похожий на изящную камею профиль. С годами ее прелестный образ стал для него еще более дорогим и недоступным…

Стоявшие рядом зашевелились, и Джон очнулся, видения прошлого рассеялись. Служба кончилась. Многие из прихожан устремились к алтарю, чтобы выразить Бетси соболезнование.

Пожарники в силу своей профессии, обрекавшей их на смертельный риск, обладали известным иммунитетом к жизненным трагедиям, но они же славились беззаветной преданностью дружбе, товариществу, братству.

Джон вышел из храма почти последним. Он после долгих колебаний решил, что переполненная церковь — не лучшее место для встречи с былой любовью.

Когда в юные годы Джон жил в этом городке, молодежь называла весеннюю непогоду орегонским солнцепеком. В те времена дорога к Шепардам в такую круговерть превратилась бы в непроходимое болото. Теперь к ним вело укрепленное современное шоссе.

Бетси стала владелицей компании «Сады Шепарда». Ее обширные земли Джон проезжал по пути в город. Дом Бетси расположен в конце аллеи, усаженной высокими деревьями с густыми кронами. Джону казалось, что от него веяло радушием и гостеприимством. Он остановился на парапете перед выходом из церкви, чтобы надеть белую фуражку, какие носят старшие офицеры. Джон получил свой высокий чин, будучи одним из самых молодых брандмейстеров в истории пожарной службы Сан-Франциско.

В последний раз он стоял на пороге старой церквушки двадцать лет назад, когда завершалась похоронная служба за упокой Патрика Шепарда.

Так же, как и сейчас, на передней скамье сидела юная Бетси. Слезы затуманили ее ярко-голубые глаза. Она прижалась к дяде Майку, словно ища опоры. Джон сидел на противоположной стороне с сухими невидящими глазами, будто запорошенными песком, горло перехватило от чувства непоправимой вины.

Он помнил, как пристально следил за каждым ее движением, не находя слов для переполнявшего его истерзанное сердце раскаяния. Но Бетси ни разу не взглянула на него. Затем друзья Патрика подходили к ней с выражением глубокого соболезнования, делая вид, что не замечают Джона. А он стоял рядом окаменевший, с горящим от стыда лицом. Он был не в силах оставить Бетси наедине с ее неутешным горем.