Читать книгу "Влюбленные - С. Стивенс"

По словам метеоролога с Четвертого канала, это лето в Сиэтле было самым жарким за весь период наблюдений. Поскольку я жила здесь всего чуть больше года, то поверила ему на слово. Проталкиваясь сквозь толпу, я ощущала полуденный жар на липкой коже каждого, кто задевал меня. Было отвратительно чувствовать чужаков своим телом. А еще отвратительнее было то, что некоторые люди полагали, будто, если уж мы все сбились в кучу, как сардины в банке, это дает им свободу вторгаться в мое личное пространство. В этот день я отшвырнула от своей задницы больше рук, чем за все то время, что проработала в баре Пита.

Моя футболка насквозь промокла от пота, и я прокляла себя за собственный выбор одежды. Полуденное солнце чуть не ослепило меня, когда я посмотрела на безоблачное лазурное небо. Я закатала короткие рукава своей черной как смоль кофточки и попыталась завязать ее в узел над пупком, как Мэри Энн из сериала «Остров Гиллигана».

Но тут же я улыбнулась, вспомнив о том, почему надела именно эту вещь и что я делаю в толпе потных тел. Когда через последние ряды оставшихся передо мной людей я взглянула на пустую сцену, меня переполнило волнение. Только не за себя. За моего парня. Это был большой день для него и для его группы, и я в предвкушении подпрыгивала на месте, ожидая, когда он появится на сцене. Я знала, что в любой момент он может выбежать к микрофону и страждущая толпа разразится оглушительным криком.

Ждать не было сил.

Кто-то схватил меня за плечо:

– Кира, ты можешь в это поверить? Наши парни играют на фестивале «Бамбершут»!

Я оглянулась на Дженни, свою лучшую подругу, коллегу по работе и наперсницу. Ее лицо не было залито потом, в отличие от моего, – она просто сияла от влаги. Но ее глаза, точно так же, как и мои, сверкали от возбуждения. Ее парень тоже впервые выступал на музыкальном фестивале в Сиэтле.

Визжа от нарастающего волнения, я сжала ее руку:

– Знаю! И просто поверить не могу, что Мэтт сумел все организовать!

Я покачала головой, потрясенная тем, что мой парень выступает на той же площадке, на которой позже, вечером, будет играть знаменитый Боб Дилан, а в последующие дни появятся «Хоул»[1]и Мэри Джей Блайдж[2].

Дженни резко оглянулась, когда на нее наткнулся какой-то парень – похоже, он был под кайфом. Снова повернувшись ко мне и мазнув меня при этом по лицу длинным хвостиком светлых волос, она пожала плечами.

– Эван говорит, Мэтту пришлось основательно потрудиться, чтобы вытащить их на эту сцену. Высший класс! В субботу днем, в потрясающий летний день, прямо между двумя великими выступлениями! Лучше ничего и быть не может!

Она вскинула голову, чтобы взглянуть на небо. Дженни была одета в такую же, как и у меня, черную футболку, на которой белыми буквами было выведено название нашей любимой группы, сиявшее в солнечном свете, – «Чудилы».

– О, знаю, Келлан говорил, что он… – кивнула я, когда Дженни снова повернулась ко мне.

Меня прервал неожиданный взрыв криков, и мои глаза машинально устремились к сцене. Широко улыбаясь, я наблюдала за тем, что привлекло внимание визгливой толпы. Наши «Чудилы» наконец-то решили осчастливить публику своим присутствием.

Собравшиеся перед открытой площадкой начали прыгать и вопить, когда появились Мэтт и Гриффин. Мэтт был, как всегда, сдержан. Он приветствовал поклонников спокойной улыбкой, махнул им рукой, неторопливо подошел к микрофону и набросил на плечо ремень гитары. Я окликнула его, но мой голос утонул в общем шуме, и гитарист меня не услышал. Его светло-голубые глаза нервно оглядывали толпу, пока он прилаживал ремень поудобнее.

С другой стороны площадки, отпихивая от себя жадные руки поклонниц и вскинув в воздух кулак, выскочил Гриффин. Его глаза тоже обшарили толпу, и, хотя я и не выкрикивала приветствий, он как будто услышал меня. Заметив нас с Дженни недалеко от сцены, он махнул в нашу сторону, а потом поднес ко рту два пальца, сложенные буквой «V», и непристойно провел между ними языком, отчего мои щеки загорелись ярче обжигающего солнца. Я поспешила отвести взгляд.

Несколько человек, стоявшие рядом со мной и Дженни, засмеялись и уставились на нас. Мое смущение утроилось. Дженни дерзко вскрикнула: «Эй, Гриффин!» – и тут же захохотала вместе с остальными. Я покачала головой, желая, чтобы моя сестра Анна сегодня не снималась для календаря «Хутерс»[3], а была здесь и хотя бы попыталась удержать своего так называемого парня в рамках приличий.

Посреди этого представления на сцену вышел Эван, который сразу посмотрел в нашу сторону, заметив, что Гриффин дразнит кого-то. Он тут же улыбнулся, помахал рукой и послал Дженни воздушный поцелуй. Та поймала его и послала ответный. Улыбка Эвана стала шире, но, поприветствовав нас, он оглядел публику и, похоже, был ошеломлен увиденным. Я засмеялась при виде выражения его лица, радуясь тому, как он наслаждается своим успехом.

Тут вопли толпы стали еще громче, и у меня зазвенело в ушах так, что я даже поморщилась от боли. Девчонки, стоявшие рядом со мной, все не старше четырнадцати, цеплялись друг за друга и выкрикивали:

– Боже, это он! Боже, какой он классный! Боже, боже, боже!..

Я усмехнулась и покачала головой, развеселившись от того, как мой друг-рокер умеет воздействовать на людей. Что ж, я их отлично понимала. Видит бог, он очаровал меня сразу. И продолжал очаровывать. Просто глядя на него, так уверенно стоящего на сцене, которая, казалось, принадлежит ему целиком и полностью, я вся трепетала.

Келлан медленно подошел к микрофону. Может быть, впрочем, он шел обычным шагом, просто для меня все замедлилось. И почему-то мне казалось, что он идет навстречу своей судьбе. Он вскинул руку, приветствуя наэлектризованную толпу, выкрикивавшую его имя, а другой рукой провел по густым светло-каштановым волосам, которые растрепались от жары и пота больше, чем обычно. Келлан выглядел так, что его хотелось съесть.

Я прикусила губу, когда он остановился у микрофонной стойки и, подгоняя для себя ее высоту, стал всматриваться в толпу. По собственному опыту я знала, что чувствуют зрители в первом ряду, когда по ним скользит взгляд этих томных темно-синих глаз. Келлан умел посмотреть так, что ты вдруг чувствовал себя единственным существом во всем мире, даже стоя в окружении людей. И на лице его при этом играла столь сексуальная полуулыбка, что он воспламенял одним лишь взглядом. Меня он зажег, еще даже не успев заметить.