Читать книгу "Генеральша и ее куклы - Светлана Шишкова-Шипунова"

Двумя днями раньше, часов около восьми вечера, Аннушка с нетерпением караулила хозяйку у ворот дома. Та позвонила ей прямо из самолёта, сказала, что только что прилетела и сейчас приедет, и обрадованная Аннушка тут же встала, как часовой, у ворот, хотя путь от аэропорта до дома занимает не меньше получаса.

И вот, наконец, машина, и сидящая на заднем сиденье дама сначала подаёт Аннушке сумочку и плащ (сентябрь, в Москве уже прохладно, а здесь плюс 25), потом появляется сама – в чёрных брюках и тонком малиновом свитере.

— Здра–а–а–вствуйте! – нараспев говорит ей Аннушка и кидается целоваться.

— Привет, дорогая, — говорит дама, подставляя ей щеку. – Ну, что тут у нас? Все в порядке?

— Все хорошо, прекрасная маркиза! – смеётся Аннушка.

Тем временем из‑за дома, со стороны сада появляется коренастый, лысый и загорелый мужчина, издали кланяется хозяйке и бросается к багажнику за вещами.

— Поставь все в прихожую, — командует дама, а сама не спешит войти в дом, оглядывая с любовью двор, засаженный вдоль забора азалией и олеандром. Аннушка тараторит без умолку, намолчалась тут одна (муж не в счёт, о чём с ним говорить!), но хозяйка слушает её вполуха, думая о чём‑то своём.

— Мы вам бассейн подогрели, если надумаете купаться.

— Посмотрим, — говорит дама.

— Сауну затопим, как скажете, часов в восемь, да?

— Я скажу, — говорит дама, подходя к маленькому, безлистному деревцу, на котором искусственными кажутся крупные оранжевые плоды. – Мягкая уже хурма?

— Мы не пробовали, вас ждём, – докладывает Аннушка. – А вы ещё в нижнем дворе не видели! Там столько её! Не пойдёте смотреть?

— Потом. Устала, — говорит хозяйка и идёт, наконец, в дом.

Аннушка бежит следом, поднося сумку и пакет.

— Это куда, наверх? А это пусть тут?

Сейчас она разнесёт хозяйкины вещи по этажам, наполнит ей джакузи, заварит чай и уйдёт к себе, в небольшой домик в углу сада, где у неё есть своя спаленка и своя кухонка, и своя душевая, — только все в миниатюре. И будет весь остаток дня поглядывать на окна большого дома, угадывая по включённому свету, где сейчас хозяйка и что делает, и если та вдруг позовёт (для этого в доме есть внутренняя телефонная связь, но хозяйка любит выйти на широкий балкон и крикнуть в сад: «Аннушка!»), стремглав бросится в дом. Она любит свою хозяйку, ждёт её, ей хочется о многом с ней поговорить, но это не всегда удаётся. Если ещё она приезжает, как сегодня, одна, без хозяина, то ничего, можно покрутиться возле неё побольше, а если с хозяином, да ещё, как зачастую бывает, с гостями, то не подступишься и не поговоришь толком. То им минералку из гаража принеси, то подсветку в бассейне включи, то коробки унеси от подарков, которые гости натащили. Только и бегаешь.

Аннушка очень старается. Все у неё в доме блестит от чистоты, и ей хочется, чтобы хозяйка это заметила, обратила внимание, как чисто.

— Я окна вымыла, — подсказывает она.

— Да? – рассеянно говорит хозяйка. – Молодец.

— Мебель всю попронтала.

(«Пронто» — это средство для полировки).

— Вижу, молодец.

— Постели все после того раза постирала, погладила.

— Хорошо.

— А вы надолго?

— Пока не знаю. Может, на недельку.

— О–о–о… — разочарованно тянет Аннушка. — Так я и знала…

Она мечтает о том времени, когда хозяева поселятся в доме насовсем. Ей скучно ждать их неделями, иногда месяцами, ходить по пустому чистому дому и думать: какие они все‑таки странные, хозяева, — имеют такой дом, а жить не живут, все ездят туда–сюда.

Про хозяйку Аннушка думает, что она плохо приспособлена к жизни и мало что умеет из жизненно необходимых вещей. За неё всё делает и решает муж, а она может только книжки читать, да сидеть по полдня за компьютером. Вообще‑то, она умная. Но у Аннушки давно сложилось впечатление, что хозяйку всё, что есть в доме, и всё, что в нём происходит, мало волнует. Бывает, Аннушка скажет:

— Мне надо пройти на галерею, полить цветы.

— Надо тебе – иди, — отвечает хозяйка, уткнувшись в журнал.

Аннушке так и хочется съязвить, что надо‑то не мне, а вам, я для вас это делаю, а не для себя, но смолчит, конечно, потому что обижаться на хозяйку никак невозможно. Во–первых, она не привередливая, как бывают. Соседка, та уже пятерых сменила, и все ей не так убирают, ходит, по углам заглядывает, где пылинку увидит, сразу ругается. Аннушкина хозяйка всегда всем довольна, другой раз сама скажет:

— Да брось ты, хватит, тут и так чисто.

А во–вторых, она добрая, платит хорошо, к Новому году, ко дню рождения, к Пасхе, да и просто так – подарки, потом о чём ни попросишь – никогда не отказывает.

— Можно дочка к нам приедет погостить? – спрашивает Аннушка, а самой неудобно, вдруг хозяйка заругается, у них и так летом полон дом народу – своих и чужих, так ещё и Аннушкины.