Читать книгу "Прощай - прости - Кэти Келли"

Эшлин смотрела на скомканную в руке бумажку и отчаянно пыталась сдержать слезы. Потрепанный чек, который всегда дают, если платишь кредиткой, жалким сором лежал на ладони. Слова «Парижское белье» были отчетливо пропечатаны по его левому краю.

Рука мелко дрожала, и, садясь за кухонный стол, она не заметила, что ее рукав высадился на остров из мармелада и хлебных крошек, оставшийся после привычного рейда коммандос, учиненного ее мальчиками за завтраком. Эшлин зажмурилась и смяла чек в комок, отчаянно желая, открыв глаза, прочитать на нем какие угодно другие слова.

Еще несколько минут назад пятница казалась ей обыкновенным днем, который будет заполнен уютными семейными хлопотами. Нужно было отнести костюмы Майкла в химчистку, быстро заскочить к парикмахеру и сделать укладку перед вечеринкой, выпить кофе с Фионой в «Мэрион-центр» и как следует посплетничать за хорошеньким кусочком морковного бисквита, утопающего в сливках.

Никакого морковного бисквита — не раздумывая напомнила она себе. Коржик из непросеянной муки с тонким слоем обезжиренного маргарина «Флора» и чашка черного кофе без сахара. Нужно соблюдать диету. Первая неделя всегда была для нее самой трудной, но гуру диетологии неустанно повторяли: «Вы должны выдержать это испытание».

Диета!

— О чем я только думаю? О чертовых диетах! — воскликнула Эшлин.

Какой смысл жить на пустых тостах, двух унциях постной индейки и маленьком «КитКат» в день, если вся твоя жизнь только что развалилась на части?

Внезапно Эшлин показалось, что привычный поход в химчистку и стервосеанс с Фионой стали какими-то незначительными, совершенно посторонними делами.

Майкл всегда забывал собирать свои вещи для чистки, и Эшлин перестала напоминать ему, поскольку значительно проще было самой снести костюмы вниз, чем слушать, как он топает в спальне, бормочет что-то про ПМС и жалуется, что еще немного — и он опоздает на работу.

Эшлин также смирилась с тем, что никогда не приучит своих близнецов складывать грязные футболки в корзину для белья. Они в мельчайших подробностях копировали действия отца, и если он никак не помогал по дому, то и мальчики будут поступать точно так же. Эшлин уже свыклась с тем, что, вынимая белье из стиральной машины, ей приходится всякий раз отдирать от мокрой одежды размякшие салфетки и чеки. В конце концов она поняла, что живет с двумя десятилетними неумехами, которые не могут о себе позаботиться, и мужем — убежденным ненавистником домашних хлопот. Тогда Эшлин решила, что перед стиркой сама будет вытряхивать мусор из карманов.

Это утро ничем не отличалось от всех предыдущих.

— Эшлин, не забудь захватить мой темно-синий костюм. И скажи им про пятно от красного вина на желтом галстуке! — крикнул вниз Майкл.

— Слушаюсь и повинуюсь, господин мой, — пробурчала она из чрева чулана, в котором барахталась, преодолевая горы шерстяных пальто, футбольных бутсов и ненужных насадок для пылесоса. Она искала теннисные ракетки мальчиков. На три недели отправлять близнецов в летний лагерь при Дублинском университетском колледже всегда казалось превосходной идеей, поскольку это наверняка убережет мальчишек от неприятностей во время долгих каникул. Но это также означало, что на сборы она потратит в три раза больше сил, чем на подготовку к обычным занятиям в школе. Расписание в лагере часто менялось, а мальчики всегда вспоминали, что им жизненно необходимы какие-то вещи, за пять минут до выхода.

Вчера им понадобились очки для плавания. Сегодня — теннисные ракетки.

— Мам, я точно оставлял их там, — ныл Филипп, беспокойно прыгая с ноги на ногу, а его темные глаза горели от нетерпения. — Кто-то наверняка переложил их!

«В доме Моранов вообще много всего происходит по вине кого-то», — мрачно думала Эшлин, роясь в куче старых газет и пластиковом ящике со сломанными игрушками, который, как ей казалось, она недавно относила к мусорному контейнеру.

Кто-то регулярно съедал все шоколадное печенье, бил посуду и терял школьные джемпера. Кто-то явно напрашивался на хорошую взбучку.

Голос Майкла, еще более раздраженный, чем нытье Филиппа, прервал ее размышления:

— Эшлин, куда ты положила мой льняной пиджак? Я хочу надеть его сегодня, но ничего не могу найти в этом чертовом шкафу! Ради бога, я же опоздаю!

Наконец две затасканные ракетки были триумфально извлечены из чулана. Эшлин отдала их обрадованному Филиппу и крикнула мужу, который все еще был наверху:

— Я повесила его в шкаф в гостевой спальне! Твой забит настолько, что пиджак только сильно измялся бы, пока ты собираешься его надеть.