Читать книгу "Беги, мальчик, беги - Ури Орлев"

Стояло раннее-раннее утро. На улицах еще никто не появлялся. Иоси разбудил младшего брата:

— Пошли, Давид. Давай попробуем пробраться на польскую сторону.

— Как это? — удивился Давид.

— Как те поляки, которые пробираются в гетто, чтобы тут воровать. Я вчера подглядел, у них есть тут пролом в стене, рядом с нами, за домом напротив. Через этот пролом можно из нашего гетто выйти прямо на польскую улицу.

У Давида загорелись глаза. Он не всегда соглашался с Иоси. Не настолько уж старше был Иоси, чтобы во всем с ним соглашаться. Но на этот раз его предложение показалось ему очень заманчивым.

— А что там, на польской стороне? — спросил он у Иоси.

— Там много еды и там свобода, — сказал брат.

Что такое «еда», Давид уже знал. Но что такое «свобода»?

— Что это значит — «свобода»? — спросил он.

— Это когда вокруг тебя нет никакой стены и никаких охранников, — объяснил Иоси. — Ты можешь идти и идти куда хочешь, и никто тебя нигде не остановит. Я знаю ребят из гетто, которые стоят и ждут возле ворот, пока там заступит на охрану добрый полицай. Тогда он разрешает им перебежать на польскую сторону.

— И ты тоже так перебегал? — спросил Давид.

— Нет, я сам не перебегал. Но я думаю, что через пролом перебежать легче.

— А где они достают там еду, на польской стороне? — не унимался Давид.

— Ребята говорят, что можно выпросить немного милостыни у поляков, а потом на эти деньги купить еду в любой тамошней лавке. У них там в лавках есть все что угодно, как у нашей пани Станьяк до войны в Блонье.

— И конфеты тоже?

— И конфеты!

В свои восемь лет Давид был очень симпатичный мальчик. Рыжий, кудрявый, весь в веснушках, с голубыми глазами и пленительной улыбкой. Когда в их Блонье пришли немцы и дома почти не стало еды, Давид то и дело пользовался этой своей улыбкой, чтобы, под большим секретом от мамы, выпросить у отца несколько грошей. Потом он на эти деньги покупал себе конфеты в лавке у пани Станьяк. Но с тех пор как их переселили из Блонье в Варшавское гетто, у отца не стало даже этих нескольких грошей.

— Хорошо, — сказал он решительно. — Пошли.

— Но знаешь что, Давид, — остановил его Иоси. — Там нужно стеречься хулиганов.

— А что они делают, эти хулиганы?

— Они дерутся.

— Сильно?

— Очень сильно. Ты все равно хочешь пойти?

— Да, — сказал Давид.

Они выбрались через пролом и тут же увидели двух польских парней, которые смотрели на них с какой-то кривой ухмылкой.

— Давай вернемся, — встревоженно сказал Иоси.

Давид очень огорчился. И не только из-за конфет. Еще больше он огорчился из-за того, что на той стороне можно было идти и идти, сколько и куда захочешь. Так же, как они, бывало, ходили по полям, когда еще жил и дома, в их маленьком Блонье.

Вернувшись из своего неудачного похода, Иоси рассказал родителям о проломе в стене. Родители очень возбудились. Они посовещались друг с другом и решили использовать этот пролом, чтобы попробовать убежать из гетто. Они хотели тайком вернуться домой, в Блонье. Может быть, кто-нибудь из поляков, с которыми они дружили до войны, согласятся спрятать их от немцев. Прошло уже два с половиною года с тех пор, как их переселили из родного городка в Варшавское гетто. Это были два с половиною мучительных года, и теперь даже опасный побег казался им лучше, чем грозившая голодная смерть.

Родители решили, что сначала они пойдут сами. Возьмут с собой только Давида, потому что он самый маленький в семье. Если им повезет и они доберутся до Блонье, то два старших брата и сестра тоже присоединятся к ним. Но как же старшие дети узнают, что родителям удалось уйти? А вот как — отец пошлет им почтовую открытку. Там будет написано: «Давно уже ничего от вас не слышали. Напишите, как дела. Яцек». Кто это Яцек? Просто польское имя, сказал отец. А если мы не получим открытку? Если долго не получите, сказал отец, все равно уходите и пробирайтесь в Блонье сами.

Давид хорошо помнил родной городок. Они жили там все вместе в одной большой комнате — папа, мама, дядя, дедушка и пятеро детей. Но потом началась война, и дядя со старшей сестрой Фейгой бежали в Россию. А потом дедушка заболел, и его забрали в больницу. Из больницы он уже не вернулся, и вот так они остались вшестером.

На следующее утро Иоси привел родителей и Давида к пролому. Там они попрощались с ним и выбрались через узкую дыру в стене на польскую сторону. Солнце уже поднялось. Они шли по варшавским улицам, и все вокруг выглядело так мирно, как будто никакой войны не было и в помине. Только немецкие солдаты и польские полицаи, которые то и дело попадались им по пути, нарушали это приятное впечатление.

— Главное — не спешить, — еще раз напомнил отец. — Делайте вид, как будто мы просто гуляем. И не смотрите на немцев. И на полицаев тоже. Как будто мы так привыкли — гулять каждый день с утра.

Но маленький Давид не мог удержаться. Он жадно глядел на всё — на витрины с едой, на красивых, нарядных женщин, которые катили детские коляски, на машины и трамваи, на пролетки, запряженные лошадью или парой лошадей. И даже на немцев с полицаями. А родители не смотрели никуда, только прямо перед собой, и все время останавливали себя: не спешить! не бежать! просто медленно идти! Как будто они вышли погулять со своим маленьким мальчиком. Пока не выйдем за город.