Читать книгу "Кощеевы земли - Александр Самсонов"

Сложенная из толстых бревен избушка казалась приземистым грибом, выросшим на небольшой поляне в глубине глухого северного леса. Невдалеке шумел глубокий ручей, стремясь скрыться между вековыми нахмуренными елями. Звенящий шум торопящейся к далекому озеру воды иногда прорывался сквозь подслеповатые окна, но Лесной Хозяин не обращал внимания на ставшие давно привычными звуки. Его беспокоило совершенно другое.

Лесной владыка сидел за круглым столом и смотрел, как его супружница Яга гадает на древних биармских рунах. Узорчатые костяные пластины светились багровыми рисунками. Хозяин пристально вглядывался в сочетания узоров и хмурился. Будущее ему не нравилось. И не просто не нравилось, а вызывало ощущение беспомощности, даже страха. По рунам получалось: оно грозило такими потрясениями, что привычная и налаженная веками жизнь беспощадно и решительно менялась. И все происходило так стремительно, что даже он, могущественный Кощей, никак не мог изменить ход предстоящих событий.

— Очень скоро будем встречать гостей, — деловито читала вспыхивающие на костяшках знаки Яга. — В нашем лесу поселятся пришлые люди, но жить с ними придется в мире и согласии. Судьба наша крепко свяжется с их судьбой... Предстоит прощание с еще одним древним народом, но в далеком будущем мы снова встретимся — с его потомками.

Кощей недовольно обнажил длинные кривые клыки. Если супружница поняла все правильно и растолковала рунные знаки точно в соответствии с ритуалом, то придется делиться тайной с чужаками, а это...

Нет, надо еще раз обдумать все услышанное и ни в коем случае не делать скоропалительных выводов. Не одна сотня прожитых лет приучила Лесного Хозяина не спешить. Пока нет непосредственной угрозы его миру, есть время все обдумать и принять взвешенное решение. А уж потом...

— Поживем — увидим, — прорычал он и вышел из избушки, оставив старуху одну.

Словно не слыша звука хлопнувшей двери, Яга продолжала смотреть на гаснущие в пластинах багровые знаки. Ей уже все было ясно — судьба сделала еще один поворот на длинной и ухабистой жизненной дороге.

Дюжие опричники ударами в спину бросили связанного боярина лицом на пол. Раздался глухой стук, и кровь брызнула на ошкуренные белые доски.

— Поднимите его.

Сквозь звон в ушах прозвучал знакомый, ставший ненавистным, голос. Сильные руки вздернули ослабшее тело вверх, чьи-то пальцы жестко схватили за волосы, и гнусный голос зло зашептал в разбитое ухо:

— Ты свои паскудные глазенки-то перед государем опусти, а то на следующем допросе слепцом станешь.

Илья Басанов с трудом поднял опухшее от побоев лицо. Напротив в роскошном резном кресле развалился царь Иоанн. Рядом с ним в вальяжной позе сидел его прихвостень Малюта Скуратов, с другой стороны подобострастно изогнулся, пряча лицо под капюшоном, греческий чернокнижник Феофан.

Иоанн пристально всмотрелся в заплывшее, с кровоподтеками лицо боярина. Грек тихо, но настойчиво зашептал в царское ухо. Тот недовольно мотнул головой, и тут же в глазах правителя загорелся безумный огонь.

— Изыди! — громко рявкнул Грозный.

Шептун испуганно отшатнулся и истово закрестился. Малюта, не переносящий чернокнижника на дух, злорадно оскалился.

Наступила тишина, изредка прерываемая скрипом рассохшихся полов. Царь не спеша встал и шаркающей походкой подошел вплотную. Глаза на его изможденном лице пылали безумием. Холопы в страхе затаили дыхание. В такие минуты правитель мог совершить все что угодно. В мертвой тишине Иоанн поднял руку и ткнул узловатым пальцем в Илью:

— Развязать!

Опричник ударом ножа рассек тугие путы. Грек за царской спиной недовольно забормотал, но венценосный правитель зло цыкнул в его сторону, и чернокнижник замолк.

— Государь, не делай этого, — подал голос Скуратов, — это ж колдун. Наведет порчу, и не узнаешь. Дозволь, я его на кол посажу и всю семейку рядом. Хоть развлечемся, и наследников на хозяйство не останется, казне прибыток будет.

— Нет, он нам нужен. — Приступ бешенства прошел у царя так же быстро, как и начался. — Именно этот колдун нам и нужен. И не тебе, мой верный пес, решать его судьбу. Привести его в божеский вид и через неделю представить мне в палаты. И не дай бог, он не доживет до того дня...

— Грех твой велик. И перед Богом и перед людьми. — Иоанн цедил слова перед коленопреклоненным Ильей, смотря куда-то вдаль, мимо опального подданного. — Я во власти лишить тебя всего: чести, головы, порушить твою вотчину, но могу и помочь тебе встать на путь истинный. Власть мне такая от Бога дана и предками моими подтверждена. А что холопы мои тебя малость того, учили уму-разуму, так это от усердия глупого. Каждый борется с дьяволом как умеет. И ты будешь с ним бороться, но вместе со мною.

Обычных для последнего времени советчиков близ государя не наблюдалось, и Басанов облегченно вздохнул. Взаимная ненависть между ним и выскочкой Скуратовым давно перешла все границы, но если раньше Малюту сдерживал страх перед влиятельным боярином-колдуном, то с появлением грека опричник словно сорвался с цепи. Кончилось все заточением Басанова по мелкому навету. Настырные фанатики пытались выбить у Ильи признание во всех приписываемых ему чародействах. Правда, к настоящим пыткам, после которых от тела человека не оСтастся ничего пригодного для дальнейшего существования, его не подвергали. Ждали царева одобрения, но Иоанн молчал, преследуя свои, холопам непонятные, цели. И когда почти сломленный боярин готов был покончить с собой, взяв на душу вечный грех, его вытащили пред царские очи.

— Мне ведомо, что ты богопротивными делами занимаешься, — равнодушным и будничным голосом продолжал Иоанн. — Многие требуют тебя сжечь, как черного колдуна, род твой извести на корню. Я почти согласился, но у тебя все же осталась возможность проявить верность Богу, мне, Москве и не дать угаснуть своему роду.

Басанов встрепенулся и тотчас встретился с жестким, не соответствующим спокойному тону взглядом Иоанна. О необузданности царя ходило множество слухов, вспышек его гнева боялись все. Упрямство, властность и жестокость вперемешку с похотями породили прибавку к имени — Грозный, но одной из самых сильных черт в характере царя стало умение использовать людей в своих целях, выжимая из них все. Подданные для него — всего лишь маленькие букашки, жизнь которых предназначена для усиления власти и могущества великого князя Всея Руси Иоанна. Что для него знатный княжеский род или сложившаяся веками традиция? К чему ему какие-то мнения и советы? Он один перед Богом в ответе за все свои деяния. А Бог простит.

— Если хочешь сохранить свой род и имя, пойдешь на север. Грек тебе все объяснит, — закончил странную аудиенцию Иоанн.