Читать книгу "Мост птиц - Барри Хьюарт"

Я воздеваю руки к небу и кланяюсь всем сторонам земли.

Имя моего рода Лю, мое собственное имя — Ю, но не следует пугать меня со знаменитым автором «Книги о чае». Наша семья ничем не примечательна. Я — десятый сын своего отца и весьма силен, поэтому обычно меня называют Десятым Быком. Родитель умер, когда мне исполнилось восемь лет. Годом позже к Желтым Подземным Источникам за ним последовала матушка, и с тех пор я живу с дядей Нунгом и тетушкой Хуа в деревеньке Кy-Фу, расположенной в долине Чо. Мы очень гордимся своими достопримечательностями. До недавних пор мы также очень гордились двумя благородными мужами, столь совершенными, что люди приезжали из отдаленных деревень, дабы только посмотреть на них. Думаю, мне следует начать описание родного селения с портрета этой парочки уважаемых членов общества.

Когда Ростовщик Фань впервые пришел к Грязнуле Ма с предложением объединить усилия, то перед началом переговоров подарил его жене картинку с рыбой, нарисованной на куске дешевой рисовой бумаги. Супружница Ма приняла сей роскошный дар, очертив в воздухе круг большим и указательным пальцем правой руки. В этот момент дверь со скрежетом распахнулась, внутрь ворвался её муж и возопил:

— Женщина, ты хочешь разорить меня? Половины пирога будет более чем достаточно!

Может, все происходило и не совсем так, но настоятель монастыря всегда говорил мне, что у легенд очень сильные плечи, которые могут вынести на себе гораздо больше истины, чем любой факт.

Ростовщик Фань всегда безошибочно угадывал самую низкую цену, за которую владелец вещи, принесенной в залог, готов был её отдать. Мне этот талант казался воистину сверхъестественным, пока настоятель не отвел меня в сторону и не объяснил хитрость Фаня. На столе обманщика в передней комнате склада Грязнули Ма всегда лежал какой-нибудь гладкий блестящий предмет. Ушлый ростовщик использовал его как зеркало, в котором отражались глаза жертвы.

— Дешево, очень дешево, — усмехался Фань, вертя в руках принесенную на заклад вещь. — Это не стоит больше двух сотен монет.

Тут его взгляд падал на «зеркало», и если зрачки жертвы становились похожими на булавочную головку, то он предпринимал следующую попытку.

— Ну, вообще-то выделка не так плоха, в этаком грубом крестьянском стиле. Даю двести пятьдесят.

Зрачки начинали расширяться, но не слишком сильно.

— Сегодня годовщина безвременной кончины моей бедной жены, что всегда сказывается на моей проницательности, — хныкал Фань так, словно его душили рыдания. — Триста, но не монетой больше!

На самом деле, ни о каких деньгах речи не шло, так как у нас в деревне царит натуральный обмен. Жертва брала долговую расписку и направлялась через дверь на склад, где Грязнуля Ма смотрел на неё в искреннем недоумении, а затем кричал Фаню:

— Сумасшедший! Такая безумная щедрость приведет нас к разорению! Что будут есть твои голодные отродья, когда у их отца останется только порванный плащ да миска для подаяний?

А затем он снабжал покупателя товаром, на который завышал цену примерно в шесть раз.

Ростовщик Фань был вдовцом с двумя детьми, прелестной маленькой девочкой, которую в деревне нарекли Олененком Фаня, и её младшим братом, получившим прозвище Блоха Фаня. У Грязнули Ма детей не было, и, когда его жена сбежала с торговцем коврами, расходы проходимца сократились наполовину, а счастье удвоилось. Самым радостным временем для этого великолепного дуэта был сезон ежегодной уборки шелка, так как яйца шелковичного червя покупались только за деньги, находившиеся в их полном распоряжении. Грязнуля Ма привозил в деревню несколько куаней[1]и раздавал их каждой семье в обмен на долговую расписку. Расплачивались жители Ку-Фу плодами трудов своих, а так как Ростовщик Фань был единственным настоящим оценщиком шелка на многие ли[2]вокруг, то в результате компаньоны с легкостью забирали до двух третей нашего урожая в Пекин и возвращались домой с огромными мешками, набитыми монетами, которые потом, выбрав ночку потемнее, закапывали в саду.

Настоятель говорил, что хорошее самочувствие любой деревни зависит от того, есть ли в ней человек, которого бы все любили ненавидеть. Небеса благословили нас, послав Ку-Фу эту парочку.

* * *

В селении есть две достопримечательности: озеро и стена. Их возникновение связано с мифами и суевериями. Когда наши прародители пришли в долину Чо, то первым делом тщательнейшим образом исследовали местность, и мы со всей искренностью верим, что нет в мире деревни, спланированной лучше, чем наша родная Ку-Фу. Предки расположили её так, чтобы она была защищена от Черной Черепахи, зверя пресквернейшего характера, чье направление — север, стихия — вода, а время года — зима. Селение открыто влиянию Красной Птицы юга, чья стихия — огонь, а время года — лето. Более того, восточные холмы, где живет Лазурный Дракон, чья стихия — дерево, а время года — многообещающая весна, выше, чем западные холмы, которые избрал для своего обиталища Белый Тигр, чья стихия — металл, а время года — меланхоличная осень.

Существенное внимание было уделю я форме селения, ибо если кто-то построит деревню в форме рыбы, когда рядом уже есть деревня в форме крюка, то это приведет к многочисленным несчастьям. В конечном итоге наш поселок принял очертания, напоминающие единорога, создание нежное и законопослушное, у которого практически нет врагов. Но оказалось, что где-то предки допустили ошибку, так как однажды раздался низкий фыркающий звук, земля вздыбилась, несколько хижин развалились до основания, а в почве появилась огромная трещина. Прародители наши осмотрели родное селение со всевозможных сторон, и изъян открылся, когда один из них взобрался на самое высокое дерево восточных холмов и посмотрел вниз. Из-за глупой оплошности пять недавно возделанных рисовых полей были спланированы в виде тела огромного голодного слепня, расправившего крылья и примостившегося на нежном бочке единорога. Естественно, животное стало лягаться. Полям придали форму перевязки, и с тех пор землетрясения больше не беспокоили Ку-Фу.