Читать книгу "Сердце тени. Том 1 - Екатерина Стадникова"

Худенький щуплый Джастин Гудман буквально вжался в стул, когда за дверью раздался гулкий стук подкованных сапог. Мистер Гудман давно ждал подобного визита; он практически дневал и ночевал на работе, осунулся и забыл, что такое полноценный сон.

На пороге выросла мужская фигура, укутанная в длинный серый плащ. Несчастный Джастин подскочил, будто ужаленный, и без промедления отрапортовал:

– Инородный предмет удалить так и не удалось, Сэр! – Слова реконструктора ни капли не удивили гостя, наверное, поэтому продолжение получилось несколько скомканным. – Скорее всего, это какой-то… «зловредный» артефакт, неотделимый от хозяина. Он себя даже не обнаруживает! За последние полгода мы не приблизились к решению проблемы.

– Придется ставить вопрос о вашем неполном служебном соответствии. – Ледяной тон буквально обжигал.

– Я уволюсь самостоятельно, если вы найдете того, кто сможет это снять, Сэр! – оскорбился Гудман. – Подобных случаев в нашей практике еще не было.

– Я не интересуюсь вашей практикой, – оборвал речь реконструктора тот. – Ордену нужен результат, а вы тратите мое время.

– Ситуация ясна, Сэр, – собравшись с духом, возразил он. – Но неизвестно, как инородный предмет повлияет на носителя. Я не могу взять на себя такую ответственность.

– А придется, – коротко подытожил человек в плаще. – Через три часа я жду появления двоих новых Танцоров, если их не будет…

На этом лице улыбка выглядела зловеще.

Стук каблуков неторопливо удалялся, оставляя позади растерянного реконструктора. Опустившись на стул, Джастин Гудман недоумевающе хлопал глазами. А чего он, собственно, ожидал? Еще одну отсрочку? Едва ли… Можно хоть тысячу лет пытаться исправить положение, только сделать больше, чем уже сделано, просто нечего.

С другой стороны, увольнение в обозримом будущем грозит так или иначе, и что из того, если раз в жизни рискнуть? Дать проклятому Коллоу его Танцоров, сжать кулаки и надеяться на чудо. Господин Гудман поправил очки, съехавшие почти на самый кончик носа.

Между тем, отпущенное время неумолимо таяло. В кабинет проскользнул пропустивший самое интересное лаборант.

– Все в порядке, профессор? – промямлил он.

Вместо ответа Джастин Гудман отрицательно покачал головой, но, поймав на себе вопрошающий взгляд, пояснил:

– Поступил приказ будить пациентов из шестого и восьмого боксов. – Странная, несвойственная ему отрешенность разливалась в сознании.

– Как же… а?.. Профессор, что делать?

– Займитесь восьмым, – приказал Гудман. – Заодно посмотрим, насколько вы компетентны. Встречаемся через пятнадцать минут в пункте управления.

Лицо лаборанта мгновенно побелело: несколько секунд несчастный, остолбенев, таращился на своего начальника, а потом опрометью бросился прочь. Приятное злорадство вернуло профессору Джастину Гудману утраченное самоуважение.

* * *

Какой странный сон… Бесконечная тьма, растянувшаяся на несчетное количество часов, удушающая тишина, отрицающая само существование звуков, – и холод. Потом вдруг нестерпимо-яркая вспышка – белый сноп света мгновенно выхватил из привычной бархатной черноты.

Тишина дрогнула. Продираясь сквозь нее, как бы нехотя, далеким эхом прокатился глухой удар… за ним еще! Все быстрее и громче!.. Сердце.

Что-то теплое скользнуло вокруг шеи и свернулось калачиком на груди. Сквозь плотно закрытые веки проникали мягкие золотистые лучи. Они ласково щекотали нос и щеки. Запах наполненного солнцем воздуха вряд ли можно спутать с чем-то еще.

Обилие света, льющегося из широкого круглого окна в потолке, заставило оглушительно чихнуть. Белая комната неожиданно отозвалась грохотом.

– Кто здесь? – Удивляться собственному голосу не было времени.

Источник шума переместился в угол. Утопая в мешковатой полосатой робе, она спустила ноги с жесткой каталки на нагретый солнцем каменный пол. Взгляд уперся в точно такую же кровать на колесиках. Голова немедленно закружилась: удерживать себя в вертикальном положении оказалось довольно сложно.

Стараясь дотянуться до второй каталки, она впервые увидела свои руки – такие тонкие и белые, будто никогда не знавшие загара. Проклятая кровать на колесиках не желала стоять смирно и, дребезжа, укатилась к противоположной стене, стоило только прикоснуться к ней. Из угла донесся сдавленный вскрик.

Ноги подкосились, и тело, повинуясь силе притяжения, рухнуло вниз. Вторая попытка подняться показалась менее приятной, чем предыдущая: колени и локти саднили. Зато без препятствия стало ясно, что представлял собой таинственный источник шума.

– Я тебя не обижу. – В углу виднелась точно такая же полосатая роба.

– А кто «я»? – Из натянутого на голову воротника в раздвинутую дрожащими пальцами горловину выглянуло бледное остроносое личико.

– … не знаю, – единственный доступный ответ. – А кто ты?

– Не знаю. – Большие серые глаза снова скрылись.

Путь до полосатой кучи отнял почти все силы, оставалось только опуститься на теплые камни и продолжить бессмысленный разговор. Внезапно ворох пришел в движение. Скрытая под ним девочка, осмелев окончательно, решила показаться. Она не без труда нашарила рукава тяжелой робы и неловкими движениями закатала их по самые локти.

– Где мы? – второй тревожащий вопрос.

– Не имею понятия. – Короткие блондинистые волосы собеседницы торчали в разные стороны. – Я даже не могу с уверенностью сказать, «он» я или «она».

– «Она». – Отчего-то сей факт страшно расстроил бедняжку.

«Белая Мышь» разгладила подол полосатой робы и шмыгнула носом.

– Что это? Что это у тебя? – серые глазищи так и заискрились.

– Где? – Странное оживление настораживало.

– Да вот же… Что это на цепочке?

Рука легла на грудь и сразу наткнулась на медальон. Вещь смутно напоминала что-то… Черная плашка в виде выпуклой головы лохматого пса, держащего в зубах идеальный круглый кристалл, в сердце которого будто теплился голубой огонек.

– Орин… – вырвалось само собой.

– Это твое имя? – Мышь вся подалась вперед.

– Нет. – Собачий нос выглядел влажным. – Эта вещь – Орин.

– Он твой? – Девочка робко подползла ближе.

– Наверное. – Голубой огонек весело подмигнул.

– Можно? – Не дождавшись ответа, она потянулась за красивым предметом, но цепочка ловко ускользнула от слабых пальцев. – Не хочет!

Внезапно бедняжка начала заваливаться на бок. Стараясь сохранить равновесие, Белая Мышь взмахнула руками, точно крыльями.