Читать книгу "Рептилия - Томас Тимайер"

Четверг, 4 февраля

Тропический лес Конго

Безымянная вечность.

Нефритовый мир.

Забытая империя, полная чудес.

Джунгли, словно дымящийся, нарывающий океан из хлорофилла, покрывали землю. Медленно покачиваясь в берегах времени, они были готовы вобрать в себя лучи солнца, поднимавшегося над горизонтом. Новое утро разлилось над кронами деревьев и загнало темноту в глубину дремучего леса.

С первыми лучами солнца вернулись голоса. Визг серых попугаев, болтовня шимпанзе, щебет птиц. Пестрые разноцветные пятна показались из-за листвы и начали ловить первые лучи солнца. Махаоны, павлиноглазки и бабочки-данаиды кружили в тяжелом аромате цветов. Они танцевали в пьянящем, дурманящем ритме, прерываемом только неожиданной атакой голодных галок, которые появлялись из темноты и, блеснув своим металлическим голубым оперением, исчезали в мгновение ока, держа в клювах пропитание для своего вечно голодного потомства.

В глубине джунглей наступление дня почти не чувствовалось. Всю ночь напролет лил дождь. Утренний туман висел на мощных стволах лесных великанов, как упавшее облако, и поглощал любой звук.

Эгомо проворно бежал по земле, покрытой по щиколотку слоем полусгнивших растений. Почва оказалась влажной, она пружинила при каждом шаге. Могло показаться, что видишь антилопу — настолько проворным был воин-пигмей. Он скользил в сумерках, уклоняясь от колючих кустарников, продираясь сквозь воздушные корни растений. Капли на его коже сверкали в лучах утреннего солнца как кристаллы.

Эгомо был родом из племени баяка. Рано утром он покинул свою деревню и погрузился в сумерки тропического леса. Целью его охоты был карликовый слон — окутанное тайной создание, которое все, кроме него, считали лишь плодом воображения.

Некоторые утверждали, что это была молодая «доли». Так баяка называли пугливых лесных слонов. Но Эгомо не верил слухам. Он был уверен, что карликовый слон — это не выдумка, и даже знал, откуда следует начать его поиски. Легкими шагами он прокладывал свой путь сквозь лесную чащу. Где-то на горизонте взошло солнце, но пока что в империи вечного сумрака все еще царила тишина.

Эгомо был единственным из своего племени, кто мог утверждать, что видел карликового слона. Прошло уже три года с того момента, как он стоял лицом к лицу с этим животным в заболоченном лесу. Все это время не было и дня, чтобы пигмей не говорил или не думал о нем. Сомнения, с которыми встречали его историю, были огромными. Но все же человеческое любопытство перевешивало. Даже самые опытные охотники, открыв рты, слушали его рассказы, и Эгомо приходилось снова и снова повторять все сначала.

Карликовый слон стоял всего лишь в нескольких метрах от него, весь покрытый тиной, наполовину спрятанный в зарослях метровой меч-травы, росшей вокруг озера Лак-Теле. Внимательный, как всегда, слон сразу же заметил пигмея. Однако он оцепенел всего лишь на пару секунд, а потом снова ушел под воду с возмущенным фырканьем. Может быть, основной причиной того, что именно Эгомо увидел это существо, стало то, что больше никто из его племени не заходил прежде так далеко к этому проклятому озеру. На Лак-Теле лежал запрет. Ходили слухи, что там живет чудовище. Глубоко под водой оно только и ждет удобного момента, когда неосторожный человек слишком близко подойдет к водной глади. Тогда оно тут же схватит этого простофилю и утащит к себе в зеленую бездну. Никто из жителей в глаза не видывал это существо. Но все пигмеи в округе хорошо знали легенду о мокеле-мбембе, который был настолько огромен, что собственным телом мог остановить течение реки. Самые упрямые распространители слухов утверждали, что где-то около тридцати лет тому назад было убито одно из этих чудовищ. Но кем — этого, увы, не знал никто. Так же оставалось загадкой и то, что произошло с тушей. Если же кто-то пытался выяснить подробности, то собеседник говорил, что услышал этот рассказ от приятеля, которому, в свою очередь, сказал о том один друг его дальнего родственника. А того родственника уже, вероятно, нет в живых. Подобными россказнями всегда заканчивались истории про ужасное существо.

Эгомо поднял голову и застыл на мгновение, чтобы сообразить, где он находится. Он совсем не верил в чудовище. По его мнению, эти страшилки придумали специально для того, чтобы пугать маленьких детей, дабы те, в свою очередь, слушались родителей. А вот карликовый слон существовал на самом деле, равно как и озеро Лак-Теле. Насколько тесно судьба Эгомо связана с этим озером, выяснилось, когда в деревне появилась одна белая женщина с несколькими сопровождающими. С того времени прошло шесть или семь месяцев. От соседних племен она узнала, что Эгомо был единственным пигмеем, отважившимся зайти так далеко. Женщина отметила его храбрость и завалила подарками — и все ради того, чтобы узнать побольше об озере и его тайне. В какой-то момент ее приставания стали назойливыми. И только после того как пигмей сделал ей откровенное предложение, она прекратила искать его расположения. Тем временем авторитет Эгомо возрос в глазах соплеменников. Дело даже не в том, что он желал завоевать эту женщину. Он просто-напросто хотел заставить ревновать Калему — и, как ему казалось, добился своего. Конечно, она совсем не подавала виду, что ревнует, но пару раз Эгомо поймал на себе тоскливый взгляд девушки. Он снова убедился в том, что Калема любит его так же сильно, как и он ее. Единственное, чего ему еще не хватало, чтобы полностью завоевать сердце Калемы, — это немного времени и удачи на охоте. Поэтому Эгомо твердо решил поймать злополучного карликового слона и вернуться в деревню с мертвым животным. И даже если не получится притащить всю тушу целиком, то по крайней мере он принесет ногу или хотя бы бивень. В общем, какой-нибудь трофей.

Что случилось с белой женщиной, он не знал. Спустя неделю после своего прихода она снова исчезла. Следует полагать, что она ушла на озеро Лак-Теле. Эгомо больше не видел ее и ничего про нее не слышал.

Охотник встал как вкопанный, когда над чащей пронесся низкий, рассерженный рев. Он поднял голову. Никогда прежде он не слышал чего-либо подобного. Это был даже не рев гиппопотамов, водяных буйволов или других огромных животных. Ему послышалось что-то особенное — зловещее.

Даже шорохи других лесных жителей вмиг умолкли, словно джунгли в мгновение ока превратились в огромное ухо. Эгомо прислонился к стволу дерева, схватился за свой лук и задержал дыхание. Уже через несколько секунд в лесу воцарилась обычная жизнь. Только на этот раз все голоса напоминали не прежнее щебетание, а вой, будто по вершинам деревьев пронесся ураган. Прежде, чем рев улетел вдаль и затих, показалось, что этот звук застрял здесь на целую вечность.

По спине Эгомо пробежала дрожь. Вой звучал как смесь гнева и скорби. В какой-то момент пигмей даже подумал: а не один ли это из тех великанов, которых все чаще можно увидеть в этой местности, когда они продираются сквозь лесные заросли? Не одно ли это из тех ржавых, вонючих чудовищ, проглатывающих деревья целиком — только ради того, чтобы расчистить место для дороги. Нет, все же решил Эгомо, те звучат по-другому. В них нет души.