Читать книгу "Власть проклятия - Игорь Ревва"

Сержант оглядел шеренгу заключенных. Он несколько лет вырабатывал такой вот взгляд — холодный и тяжелый, оценивающий, не предвещавший ничего хорошего. И это у него неплохо получалось — сержант с удовольствием отметил, что каждый, кто попадал под этот его взгляд, вздрагивал, опускал глаза, начинал сутулиться и старался сделаться как можно незаметнее. Знают, твари, что их тут ждет, удовлетворенно подумал сержант. Или не знают, а просто догадываются.

В этой партии было семеро заключенных — пятеро людей и двое кассилиан. Все — рослые, сильные. Самый лучший материал для работы на рудниках. Ну, и для скромных лагерных развлечений Имперской охраны — тоже.

Сержант еще раз внимательно оглядел шеренгу — на этот раз уже с определенной целью. Глаза его сузились до злобных щелей, губы на миг плотно сжались, и указательный палец ткнул в сторону одного из заключенных:

— Ты!..

Остальные невольно вздохнули. Они были наслышаны об урановых рудниках первой планеты Тарса, и сейчас каждый из них невольно радовался, что выбор сержанта пал не на него. Каждый знал, что нет никакой гарантии избежать ожидаемого ужаса. Но хотя бы сегодня остальным ничего не угрожало.

— Номер!.. — хрипло выдохнул сержант.

Выбранный им заключенный произнес длинный ряд накрепко заученных цифр и посмотрел на сержанта. И в том внезапно проснулась злоба — звериная, жестокая злоба, пробуждаемая безнаказанностью палача и беззащитностью жертвы. И еще тем, что этот заключенный — человек, обычный человек, ничем не выделяющийся из общей серо-зеленой массы, — смотрел на своего будущего мучителя спокойно, без паники и привычного страха. Сержанту даже на миг показалось, что в глазах этого преступника виден интерес к происходящим событиям. Ну, ничего, сейчас ему действительно будет очень интересно, подумал сержант, неторопливо набирая на клавиатуре названный заключенным номер.

Миг — и в воздухе повисла таблица, заполненная слабо светящимися символами. Взгляд сержанта медленно полз по строкам личного дела — имя, род занятий, биологический возраст, дата рождения, место рождения, состав преступления (ого! Сержант и не ожидал, что здесь, на Тарсе-1, может оказаться такая важная птица — самый что ни на есть настоящий государственный преступник категории «А»!), фотографии, особые приметы — и остановился на интересовавшей его графе.

— Ага, — удовлетворенно кивнул сержант. — Дата снятия матрицы — прочерк. Адрес айттера — прочерк… Отлично. Рядовой Кальдис! Вот этого — на айттер!.. — резко бросил сержант, указывая на заключенного.

— А мне бы хотелось развлечься с кассилианином, — задумчиво протянул здоровенный детина в новенькой форме рядового. — Говорят, они очень выносливые…

— Врут, — убежденно возразил третий человек, стоявший за спиной сержанта, одетый в точно такую же, но постарее, форму рядового Имперской охраны. Он был худощав, аккуратно выбрит, и вообще — весь его вид наводил на мысль о чем-то, гораздо более изящном, нежели охрана рудников Тарса-1. Будь на нем гражданская одежда, а не изрядно поношенная форма, его можно было бы принять за музыканта — тонкие холеные пальчики его нервно теребили рукоять «Гадюки» — импульсного бластера, висевшего на поясном ремне. Рука худощавого еще не привыкла к форме рукояти, «Уж» был ей знаком гораздо лучше. Но с появлением на рудниках Тарса-1 айттера надобность в парализаторах отпала и вся охрана постепенно обзавелась бластерами.

— Почему это — врут? — обиженно возразил детина, почесав свою рябую физиономию. — Мне Виллис рассказывал, из пятой смены. Говорит, часа полтора эти ящерки держатся, не меньше…

— Трепло твой Виллис, — усмехнулся худощавый.

— Ну… — с сомнением протянул детина. — Рик тоже говорил…

— Нашел авторитет. — Сержант неодобрительно покосился на детину. — Рик — известный дурак! Слышал, как он рапорт лейтенанту подавал? Мол, над заключенными тут издеваются… Придурок…

— Это из него еще не все благородство вышло, — усмехнулся холеный.

— Благородство, — покрутил головой сержант. — Кишки из него не выпускали, вот что. Не оказывался он в переделках ни разу, потому и несет подобную чушь. Его бы сюда три года назад, когда эти твари бунт подняли… Чего смотришь, дрянь!!! — заорал сержант на одного из заключенных, резко подаваясь вперед.

Заключенный вздрогнул, опустил глаза и часто-часто задышал. Лоб его покрылся потом, он даже попытался было поднять руку, чтобы стереть его. Но рука лишь безвольно дернулась и вновь безжизненной плетью повисла вдоль тела. Рябой детина удовлетворенно хохотнул.

— Да, это точно, — согласился он. — Не попадало еще Рику как следует…

Сержант нахмурился. Ему вспомнились события трехлетней давности. И ржавый железный штырь, пропоровший ему, сержанту, живот. И боль. Много боли…

— Дураки они, — равнодушно произнес худощавый. — Помнишь, как они тогда захватили корабль? А едва взлетели, как корвет сразу же их расстрелял…

— А вот интересно, — оживился вдруг детина, — почему айттер на снятие матрицы срабатывает только один раз, а? И ведь никак нельзя это изменить-то, вот в чем дело!

— А зачем тебе нужно менять?! — удивился худощавый.

— Ну, как это — зачем?! — в свою очередь удивился детина. — Вот с меня, например, матрицу снимали в полицейской школе. А может быть, я не хочу, чтобы меня там оживляли? Может быть, я хочу где-нибудь на Эльрийском курорте воскреснуть?

— На курорте! — фыркнул холеный. — С твоей-то рожей — только на курорт!

Рябой детина смолк, задумавшись о чем-то своем. Было видно, что занятие это — думать — для него непривычно. Казалось, даже слышно стало, как тихонько стучат в его голове какие-то примитивные мысли — словно перестук крошечных металлических шариков. Холеный насмешливо глянул на рябого, потом слегка толкнул сержанта локтем и указал глазами на их товарища. Сержант покосился, удрученно качнул головой и хмыкнул.

— Ты радуйся, — проворчал он, — что матрицу с тебя снимали не на нашем айттере. А то добывать бы тебе уран во веки вечные. Всю жизнь. И все остальные жизни, после каждого воскрешения…

— А помните, — опять оживился детина, — того, из прошлой партии? Здорово кричал, правда?

Сержант хотел что-то ответить ему, но тут вернулся рядовой Кальдис, ведя заключенного. Того пошатывало — после процедуры снятия матрицы у каждого хоть немного кружилась голова.

Сержант глянул в личное дело и плотоядно усмехнулся. В графе «адрес айттера» теперь значилось: «первая планета Тарса… урановые рудники, седьмой квартал».

— Рядовой Кальдис! — бодро приказал сержант. — Снять матрицы с остальных! И в шахты их! Живо!..

Затем сержант медленно поднялся, подошел к заключенному и встал перед ним, заложив руки за спину и медленно покачиваясь с носков на пятки.