Читать книгу "Межмировая таможня - Алексей Свиридов"

* * *

Моя мама всегда говорила, что во времена короля Аеннара Второго все было лучше и правильнее. Она утверждает, что такое убеждение сложилось у нее под влиянием рассказов бабушки, детство и часть юности которой действительно прошли в те благословенные времена. Однако я подозреваю, что, став бабушкой сама, она с тем же восторгом будет рассказывать о прекрасных годах Преобразования и ругать то, что будет твориться вокруг. Впрочем, вот уж что-что, а превращать маму в бабушку я торопиться не собираюсь. Да хоть бы и торопился…

— Айше! Ты ничего не забыл?

А вот и она.

— Нет, мама, вроде бы нет. — Я внимательно оглядел вещи: шикарная дорожная сумка в красно-синюю клеточку. Сумка поменьше с бутербродами и котлетами в вощеной бумаге. Плащ. Плоская папка с документами, которую нужно положить в сумку на самый верх — там ведь еще и билеты лежат. Или нет, пусть так: папку кладем вниз, а билеты — в карман. Туда же горсть монеток по грошу и по пять грошей, а в нагрудный кошелек крупные деньги. Четыре слитка — все, что сумели собрать. Крупными деньгами это можно назвать, конечно, лишь условно, но держать в руках сразу шестнадцать аккуратных радужных бумажек приятно. Интересно — все давно уже меряют жизнь на слитки, а купюры крупнее четвертного до сих пор не появилось. — Да, мам, точно, теперь все. Ну, все, пора идти, а то я опоздаю на омнибус.

— Да, да… Только не нравится мне, что ты выбрал именно его. Я еще не слишком стара, чтобы в штыки принимать все новое, но эти омнибусы мне очень не нравятся. Старые дилижансы были гораздо лучше. Может, все-таки продашь билеты и полетишь с дядей Гарвидом?

— Нет, мам. Ну сколько раз уже об этом говорить! Омнибус идет гораздо быстрее, а стоит не так уж и дорого. А что про крушения рассказывают, так ведь и по воздуху добираться не так уж безопасно. Вон, в прошлом году…

Мама сразу замолкла, а я проклял себя за длинный язык: не надо бы вспоминать о всяких ужасах. Она и так беспокоится, а теперь еще сильнее волноваться будет.

Дав себе зарок, что по приезду сразу же отошлю открытку, я постарался перевести разговор:

— Пока меня не было, Л'Виста не заходила?

— Нет, сынок, не заходила.

Понятно. Значит, точно, до «бабушки» маме еще дальше, чем я думал. Единственная девушка, которая хоть как-то снисходила до прилежного студента-по-почте, слишком хорошо помнящего о своих обязанностях. Снисходила… Пока я пару раз не отказался пойти на танцульку, потому что не готов курсовой реферат. И вот результат: знает ведь, что уезжаю, а попрощаться даже не зашла. Я вздохнул. С одной стороны, это очень здорово — получить бакалавра права за год вместо трех положенных. С другой — на это время пришлось выключить себя из развеселой жизни сверстников. А с третьей — эта развеселая жизнь у меня и так-то не сильно удачно складывалась, так что заменить ее на усердную учебу было не самой плохой мыслью. С четвертой же стороны… Мои размышления прервал голос мамы:

— Ну вот. То беспокоишься, что опоздаешь, то стоишь как заснувший и губами шевелишь. Пойдем уж, горе мое.

«Горе мое» — это уже неплохо. Значит, не так уж мама и волнуется на самом деле. Я перекинул плащ через плечо, подхватил дорожную сумку и после недолгих препирательств позволил маме нести продуктовый запас. Скрипнула и хлопнула дверь комнаты, потом скрипнула и хлопнула дверь дома, а напоследок хлопнула калитка в заборе — скрипнуть она, для разнообразия, поленилась. По идее, все эти звуки должны были вызвать в сердце горькое замирание, светлую печаль и прочие высокие эмоции: ведь выхожу не до пекарни сбегать, можно сказать, отправляюсь вступать в большую жизнь. Неизвестно, когда еще вернусь к родному очагу, и все такое. Однако особых эмоций я почему-то так и не ощутил, а, осознав это, немедленно возгордился своим собственным самообладанием. Таким же спокойным меня оставили и улицы городка. Даже наоборот, вместо тоски и печали о покидаемой малой родине появилось какое-то облегчение, что наконец-то я от всего здесь уезжаю. От всего и от всех. Если верить книгам, через десятки лет я с грустью и слезой в глазу буду вспоминать эти двухэтажные дома, эту разбитую булыжную мостовую, эти кучки пустых банок из-под электричества перед каждой калиткой… Возможно, это и так, но пока что у меня одно желание: поскорее дойти до площади и уехать.

Мама из принципа не пользуется косметикой ни для лица, ни для фигуры, и поэтому вместе мы выглядим, наверное, забавно. Весьма и весьма увесистая, но при этом невысокая родительница, и тощий, но длинный, весь какой-то недокормленный сынок, пытающийся гордо вышагивать впереди. Хотя почему пытающийся? В плоской папке лежит официальный бланк Департамента Ценных Кадров, присланный с белой птицей лично для меня, бакалавра права Айше Стасского! (Характеристики: стаж работы по специальности — ноль, ранг допуска к управлению — ноль, средний доход за последние два года — тоже, само собой, ноль.) И вот этого ноля без палочки, отучившегося за государственный счет, теперь приглашают отработать это обучение не в Дыре типа моего родного городишки, а в самом Вельдане! И не где-нибудь, а при Таможне Перемещений — неплохое начало для карьеры, да? «Великолепное! Просто замечательное!» — так уговаривал я себя все три дня, ушедшие на сборы и подготовку к отъезду. Уговаривать приходилось часто, потому что общее мнение знакомых ребят сводилось к тому, что мне в темпе дадут веник и отправят полы подметать по вечерам. Более реальное, хотя и не ставшее от этого менее скептическим предсказание выдал дядя Гарвид:

— Приставят тебя к какому-нибудь казенному посту последнего разбора, и станешь до старости мешки с шерстью считать. Карьера, конечно, будет продвигаться… по выслуге лет. Лучше бы меньше книжек по ночам читал и глаза портил. Я бы тебя в летное училище пристроил!

Спасибо, дядя, на добром слове. Думаешь, я сам в детстве не хотел стать гордым погонщиком ездовых сов?! Но ни у тебя, ни у мамы не было столько денег, чтобы вовремя купить мне операцию по выправлению зрения. К тому же в те времена курс «зеленых» постоянно рос и попытки копить золото были обречены на провал — через месяц оно теряло в цене почти треть. Набирать же «зелень» по одному-два кристаллика… Есть такая забавная штука, как спонтанный саморазряд, вероятность которого растет со временем. Можно копить, копить, копить — и в один прекрасный день вместо порядочной суммы магпойнтов оказаться владельцем груды бесполезных зеленых кристалликов. Хотя почему бесполезных? Они достаточно красивые, можно дорожку выложить. А еще их принимают в обменном пункте по сто к одному — чем не доход?!

Когда мы добрались до центральной площади, омнибус уже стоял у колодца. Длинный бок с рядом круглых окошек блестел свежевымытым пластиком, и над короткой трубой в хвосте поднимался легкий дымок. Водитель, скорчив недобрую гримасу, пинал ногой одно из восьми колес, словно решив забить его насмерть, а кочегар с натугой качал рычаг насоса, добирая воды, и краем глаза косился на девчонок, собравшихся неподалеку. Они же, в свою очередь, глазели на маленькую сцену, где наша театральная труппа показывала пятисотую или шестисотую часть спектакля «Моредель и прочие». Актриса, настоящее лицо которой было скрыто за мощным слоем «иллюзии облика», изображала прекрасную эльфиянку, а мой бывший одноклассник Пауль, тоже загримированный, изображал молодого дурака, который пришел просить совета, как правильно целовать свою избранницу. Девчонки хихикали и Пауля подбадривали, но он держался молодцом и на публику внимания не обращал. Я мельком пожалел, что вечером буду еще в дороге и не посмотрю свой любимый сериал, где тот же Пауль будет героическим суперполицейским и поймает очередного наглого вора очередным хитрым способом. Дружба дружбой, но актеры никогда не рассказывают о том, что будет дальше, хотя сценарий каждого сериала им присылают на неделю вперед. Говорили, что в омнибусах первого класса установлены мини-сцены, где играют феи и есть запасы сценариев чуть ли не на все время поездки. Но это для тех, которые почище. А у нас тут, если кто и будет… Точно. Именно он и будет. Парень моих лет с гитарой за плечами стоит, опираясь плечом на борт омнибуса. Гитара раскрашена самыми кричащими цветами, и одна из картинок явно должна замаскировать собой трещину. Сейчас, на остановке, он проверяет билеты и может сойти за вполне симпатичного человека. Но как только машина двинется и он начнет петь… Я заранее содрогнулся, но деваться было некуда. «Ну, мама…»