Читать книгу ""МиГ" - перехватчик. Чужие крылья - Роман Юров"

Виктор подходил к небольшому бугорку, выступающему посреди подсолнечного поля. Шел он уже без всякой надежды, скорее из упрямства. Три часа он месил ногами размокший от частых дождей чернозем, а дичи как не было, так и нет. Даже ружье, первое время настороженно сжатое в руках, он давно забросил за спину, на ремень. Раскисшая грязь налипала на ноги, превращая старенькие, еще помнящие армию берцы в пудовые гири. Он не спеша поднялся на холмик — как и следовало ожидать, никого на нем не оказалось. Вздохнув, стряхнул с ботинок грязь и, изменив первоначальный маршрут, пошел к виднеющейся неподалеку посадке. Месить чернозем подсолнечного поля еще раз, чтобы добраться до машины, ему не хотелось. Впрочем, подсолнечным поле было месяца три назад. С тех пор его задисковали и оно белело истерзанными краями перемолотых в щепки стеблей да гниющей трухой прошлогоднего бурьяна. Пусть идти по посадке будет длиннее, но там нет такой грязи.

Посадка встретила его шелестом травы и скрипом трущихся друг о друга сучьев. Она была старая, заросшая до непроходимости. Он пошел вдоль, по узенькой полоске, заросшей кустарником и бурьяном. Раньше такие полосы были пошире, но фермеры в борьбе за лишний центнер зерна уверенно побеждали природу, распахивая все, что можно. Настроение у Виктора было мрачное, как и погода вокруг. «Что за черт меня сегодня на охоту понес? — думал он. — Вчера вечером и в мыслях не было. С чего-то проснулся спозаранку, как ужаленный, и помчался. А охота получилась — курий смех. Исходил километров десять по пахоте, а толку-то? Только ноги убил. И погода эта мерзкая…»

Погода действительно не радовала, южная зима показывала себя во всей красе. Погода была мерзкая: ветрено, сыро и промозгло. Порывистый восточный ветер гнал по небу низкие свинцовые тучи, срывая с них редкие капли дождя, посвистывал в голых ветках бурьяна. Несмотря на декабрь, снега никто еще не видел, поэтому все вокруг было серо-черным. Серые, с прозеленью мха, деревья, посеревшая, жухлая трава, серое небо с низкими, темными тучами. Серый цвет органично вплетался в черный фон размокших черноземных полей. Такое сочетание обычно вызывало тоску и уныние, но для здешних мест это привычная картина.

Заяц появился внезапно, метрах в пяти впереди, он выпрыгнул из травы и сразу рванул влево, обходя по дуге. Виктор, на секунду опешивший от резкого шума, сорвал с плеча ружье и выстрелил вдогонку. Промах! Дробь легла чуть впереди, сделав у косого в ушах несколько лишних дыр. В азарте он сразу выстрелил еще и снова мимо, контейнер дроби разбил глыбу чернозема в считаных сантиметрах позади цели. Злой от своей плохой стрельбы, Виктор повел стволом, вынося упреждение, пытаясь снять зайца наверняка. Тот, однако, бежать ровно не хотел никак, петляя из стороны в сторону. Обычно Виктор попадал в такую цель вторым выстрелом, реже третьим, хотя пару раз бывали случаи, когда заяц поднимался прямо из-под ног и под грохот его пятизарядки успешно убегал. Ружье снова ахнуло, толкнув в плечо и обдав приятным запахом сгоревшего пороха. И снова промах. Как ему показалось, сноп дроби просвистел прямо между ушей перепуганного зверька.

«Надо же отпустить, — догадался он, — я же, как сопляк зеленый, бью контейнерами в упор». Однако и четвертый выстрел не попал в цель, Виктор даже не видел, куда попал. Оставалась последняя надежда на пятый патрон. «Сейчас я должен в него попасть, — подумал он. — Тут метров семьдесят всего, но в стволе четыре пули, наверняка достану, это как пить дать».

Однако выстрела не последовало, затвор застыл в заднем положении, пятый патрон лежал в кармане куртки. Когда он переезжал с поля на поле, забыл доложить его в магазин. Незадачливый охотник зло сорвал шапку и с размаху швырнул ее на мокрую пожухлую траву. Было досадно и обидно, упустил верного зайца. Хорошо только, что нет свидетелей его позора, сегодня на охоту он поехал сам. Никто не будет сочувственно вздыхать и подкалывать. Остановившись, Виктор вытер о траву налипшую на берцы грязь, начал заряжать ружье.

Неожиданно на самом краю поля, рядом с только что отстрелянной гильзой, он увидел какой-то кусочек белого металла. Не поленившись, поднял, чтобы разглядеть. Это оказалась согнутая прямоугольная пластина из алюминия. Очистив ее от грязи, Виктор разглядел потертую черную краску и выбитые на металле буквы — это была какая-то шильда. Такого добра и в полях, и на заброшенных колхозных фермах встречалось много. Эти пластинки с сеялок и тракторов, комбайнов и жаток, со всевозможного оборудования встречались тут повсеместно, утерянные или выброшенные. Он тоже хотел выкинуть свою находку, однако взгляд за что-то зацепился, и Виктор принялся обтирать табличку мокрой травой. Сквозь грязь проступили белые буквы — «завод №», «регулировка распределения», «ход поршня», «октановое число», однако не это привлекло его внимание, а скромная надпись в правом углу — «год выпуска 1940». Остальное читалось плохо, трафаретная краска от старости облезла, навсегда скрывая текст. Зато четко виднелись выбитое — «М-11», затем, наверное, был набит номер «4112643», это было ясно, потому что чуть выше по облезлой краске виднелось «№ серия». Дальше шли какие-то цифры, смысл которых был совершенно не понятен.

«Интересная находка, — подумал он, запихивая найденную шильду в карман, — довоенная. Может, антикварам с «блошиного рынка» продать? Или Сашке подарю, он за такой вот старой ерундой с ума сходит. Наверное, это с самолета. Батя рассказывал, что где-то в этих краях в войну аэродром был». Он поправил шапку и не спеша направился вдоль посадки, надеясь поднять еще одного зайца. Заходить внутрь посадки не хотелось, сильно заросшая молодой порослью и терном, заваленная буреломом, она было практически непроходима. Да и зайца там можно увидеть только при большой удаче. Зато сбоку идти — благодать, видно далеко, шагаешь по траве, и раскисший чернозем не налипает на ботинки. Да и стрелять удобно, цель как на ладони.

Срывающийся редкими каплями дождь внезапно перешел в ливень. Крупные капли падали сплошным потоком, заливая все и закрывая горизонт белесым покрывалом. Виктор побежал к дороге, где стояла его машина, кляня себя, что не накинул сверху водонепроницаемый маскхалат, кляня себя за идиотскую идею отправиться сегодня на охоту.

В этот момент сзади что-то громыхнуло: «Ну вот, зимняя гроза. Что может быть чудеснее?» — подумал он, ускоряясь, мчась длинными прыжками, стараясь успеть как можно скорее. В этот момент впереди что-то ослепительно вспыхнуло, обжигая глаза болью. Неведомая волна ударила в тело, причиняя жуткую боль, завертела его в стороны, потащила вперед… деревья завертелись в калейдоскопе, и наступила тьма…

У сержанта Виктора Саблина сегодняшний день складывался удачно. Сегодня с утра он слетал с комэском на учебно-тренировочном самолете «УТ-2» — «утенке». Полетал по кругу, немного отработал пилотаж в зоне, восстанавливая навыки. Теперь предстоял самостоятельный вылет на учебном самолете, а после на боевом — «МиГе». Если все будет хорошо, возможно, завтра он полетит на боевое задание. От этой мысли сладко щемило сердце. Друзья уже давно летают, воюют, сбивают немцев. А он отлеживается. В сентябре, как только полк приступил к боевой работе, всего четыре вылета сделал, под Харьковом. И на тебе, воспалился аппендикс. Почти месяц не летал, очень плохо заживало. Потом, уже в октябре, сделал еще пять вылетов и подхватил воспаление легких. Больше месяца провел в лазарете, только вчера полковой врач наконец-то разрешил ему летать. Видимо, фортуна все-таки повернулась к нему лицом, ведь сколько же можно болеть?