Читать книгу "Огнерожденный - Роман Афанасьев"

В этот вечер закат выдался особенно красивым. Багровый шар солнца присел на вершину горы, словно примерясь – удержится ли. Не удержался. Пополз вниз, за гору, щедро орошая склоны красными закатными лучами. Ветки кустарника, разбросанного по склону, затрепетали, впитывая последнее тепло этого дня, а на пучки чахлой травы, примостившиеся в трещинах, легли длинные тени.

Фарах провожал день, удобно устроившись на своем любимом месте, – на скальном выступе, что нависал над тропинкой, ведущей к деревне. Здесь росло единственное дерево на северном склоне: старая горная сосна, сгорбленная, словно столетний старец. Невысокая, – чуть больше самого Фараха, но раскидистая. Это место Фарах любил. Обычно, если на вечер не оставалось работы, он приходил сюда и провожал солнце, молясь о том, чтобы оно взошло утром. Когда наступала темнота, он возвращался домой и ложился спать.

Но сегодня был не обычный вечер. Сегодня уходил последний день детства. Завтра Фарах собирался отметить начало своего восемнадцатого года жизни. С завтрашнего утра он мог называться мужчиной. И начинать бриться.

Фарах потрогал свой гладкий подбородок и вздохнул. Борода не хотела расти. У его деревенских сверстников уже пробивался первый мужской волос – мягкий и светлый, как выгоревшая на солнце трава, а у него не рос, хоть тресни. Но – пусть. Главное то, что с завтрашнего дня ему можно будет прицепить к поясу давно выбранный, но до поры спрятанный, нож. Тогда уж обидчики поостерегутся его задевать. Он сможет пить чай в компании взрослых, слушать их разговоры, правда, вежливо помалкивая. А еще сможет, проходя мимо колодца, одобрительно причмокнуть вслед Фаие. Хотя нет, лучше он поможет поднести кувшин. Они пойдут рядом, и можно будет о чем-нибудь поговорить, ловя на себе завистливые взгляды вчерашних приятелей – пацанят, которым еще не разрешали разговаривать с взрослыми девушками.

Последний луч заходящего солнца сверкнул в вышине и исчез. Алый краешек солнце спрятался за горой. Наступала ночь. Фарах поднялся на ноги и огляделся по сторонам, пытаясь навсегда запомнить последний вечер своего детства.

Сумерки опустились на горы. Вершины еще подсвечены заходящим солнцем, но здесь, внизу, ночь уже вступала в свои права и заливала подножье горной гряды темнотой. Чуть дальше, ровно к северу от горы, лежала деревня Эшмин. Она пристроилась между двумя высокими холмами, там, где больше всего тени жарким южным днем. Отсюда Фараху хорошо были видны огни в домах. Пора возвращаться. До деревни недалеко, обычно можно не спешить, но сегодня лучше прийти раньше. Тейрат Хазирский, его дед, сказал, что эту ночь его внук не забудет никогда. Дед обещал, что когда наступит полночь, он, наконец, расскажет внуку, кто его родители. Почему этого нельзя сказать раньше, Фарах не понимал, но смирился с решением деда и терпеливо ждал восемнадцатого дня рождения. Тейрат Хазирский, строгий и молчаливый старик, никогда и ничего не делал просто так, из прихоти. Если молчал, значит, так было надо. Он знал столько вещей, что порой Фараху казалось, что сам он – ничтожная неразумная букашка, по сравнению с дедом.

Старый Тейрат, как его называли местные, дед Фараха, учил детей грамоте. В деревне не было своего Жреца Огня, обычно учившего детей наукам, слишком маленькой она была. И когда в Эшмине, пять лет назад, появился старик, хорошо знающий грамоту, тогдашний староста Хамир, сразу смекнул, что можно получить с незваного гостя. Он предложил Тейрату пожить в маленьком свободном домике, а взамен попросил учить деревенских ребятишек. Тейрат согласился. С тех пор они с внуком так и жили в маленьком домике на краю Эшмина. Старый Тейрат занимался с детьми, а подрастающего Фараха, сильного и выносливого, определили помощником кузнеца – тому вечно не хватало рабочих рук.