Читать книгу "Летний сад - Дмитрий Вересов"

– Невский… Невский… Да господи, помнила же номер-то! С этой работой сама психической станешь… – пожилая медсестра сокрушенно покачала головой. – Короче, Ниночка, это не то третий, не то четвертый дом после Суворовского, и по той же стороне, где метро Александра Невского. Я понятно объясняю?

Ее молоденькая собеседница утвердительно кивнула.

– Вот, а там пройдешь во второй двор. Квартиру помню точно – 25-я. Скажешь, что от меня, и только потом попросишь Евгению Витальевну. Ну а на месте сама сообразишь. Будет она тебе говорить, что, мол, себе в убыток отдает, – не обращай внимания. Больше десяти рублей не давай.

– Вот слушаю я вас, Дарья Власьевна, и диву даюсь: смена в разгаре, работы выше головы, а вы молодую сотрудницу к какой-то спекулянтке направляете. Нехорошо, уважаемая!

– Ой, Джамсарран Баттаевич, а мы вас и не заметили, – Дарья Власьевна по-девичьи залилась румянцем.

– Ничего, ничего, это я так. В плане воспитательной работы в коллективе. Будьте добры, и вы и Нина, зайдите ко мне в пятнадцать ноль-ноль.

Главврач обошел сестер и склонился над Кириллом. Пациент, не мигая, смотрел в потолок. Взгляд был безжизненным.

– Научился или притворяется? – негромко спросил он.

– Научился, Джамсарран Баттаевич. Считай, уже месяц на строгом курсе. За месяц они все обучаются вот так, с открытыми глазами, спать…

– Ну-ну. Дарья Власьевна, с вашим-то опытом давно пора к Бехтеревой переходить, труды писать.

– Да ладно, доктор, кто же о бедолагах заботиться будет?

Женщина отстранила врача от койки, умело подоткнула полосатое казенное одеяло, поправила полотенце в изголовье.

– Значит, договорились. В пятнадцать ноль-ноль, и без задержек.

Доктор бросил взгляд на наручные часы. Нахмурился. Вспомнил все неприятные сюрпризы вчерашнего дня. Экстренный вызов на Литейный, категоричные указания о передаче Маркова особой группе, которая временно прикомандировывается к его учреждению. «Вот такая наша жизнь, – кисло улыбаясь, думал он, бредя по петляющим коридорам. – Указания получаем в КГБ, а не в горздраве». Снова вспомнил вчерашнее. Как орал на него этот красномордый!

«Харю нажрал, «Сейку» фарцовскую носишь! А завтра – родину менять пойдешь на джинсы с панасониками, а? Напомнить, что ты говорил шизофреничке Извольской десятого числа этого месяца, склонив ее к интимной связи? А ведь она – не-со-вер-шен-но-лет-няя! Понял? И никакого отчета тебе не будет! Примешь людей, временно оформишь, предоставишь помещения с отдельным входом! Подпишись здесь – и до гробовой доски будь нем как рыба. Вот пропуск. Все! Свободен!»

Но ведь он как специалист, как, в конце концов, руководитель, отвечающий за все и вся на этой территории, просто обязан знать, какие-такие изменения в назначенном лечении собираются производить эти неожиданные командированные.

Самое сложное в этой жизни – адекватно оценивать возможности людей, способных на подлость. Да, существует Леночка Извольская, контуженная соскочившей лапой троллейбусного пантографа, – девица потрясающих статей. Да, втемяшила она в свою больную голову, что неземной страстью пылает к ней ее лечащий врач Джамсарран Баттаевич Бадмаев. Да, он как лечащий врач терпеливо выслушивает от своей пациентки бесконечные предложения себя, параноидальные рассказы об их прошлых любовных свиданиях, которых не было и быть не могло! Это же бред! Обыкновенный, нормальный бред… Стоп! Бред нормальным быть не может! Права, наверное, Дарья Власьевна – «сам психическим станешь!» В конце концов пусть гэбэшники делают, что хотят. Плевать против ветра он не собирается. А Леночку – к чертовой матери – вычеркиваем! И из практики (пусть Самойлова с ней мучается!), и из диссертации. А жаль, такой интересный мог бы быть материал!

Прибывшие командированные симпатии у доктора Бадмаева не вызывали. Один из них был лет тридцати, невысокий, лысый, другой, уже явно разменявший пятый десяток, своей внешностью очень напоминал актера Олялина, но обладал богатой шевелюрой и был излишне подвижен. Одежда мужчин свидетельствовала об их достаточно хорошем благосостоянии, в ней присутствовала некоторая аристократическая небрежность. Кабинет доктора с их приходом наполнился ароматом дорогого импортного парфюма.