Читать книгу "Клуб патриотов - Кристофер Райх"

Томас Болден бросил взгляд через плечо: двое мужчин по-прежнему находились на расстоянии в полквартала. Он заметил их вскоре после выхода из отеля, и с тех пор они сохраняли все ту же дистанцию. Почему-то они вызывали у него беспокойство. Оба высокие, чисто выбритые, примерно одного с ним возраста. Одеты прилично — темные брюки и плащи. На первый взгляд их вид не предвещал ничего плохого. Можно было подумать, что это банкиры, засидевшиеся допоздна в офисе. Друзья-коллеги, спешащие в Принстонский клуб, чтобы попасть туда до закрытия. И более вероятная версия: эти двое из числа примерно трехсот гостей, мужественно отсидевших организованный в его честь ужин.

И все-таки ему было не по себе.

— Прости, дорогая, ты что-то сказала? — переспросил Болден.

— Куда ты ее поставишь? — поинтересовалась Дженнифер Дэнс. — Ну, у себя в квартире?

— Поставлю? — Болден бросил взгляд на большую серебряную тарелку в руках Дженни. — По-твоему, ее нужно выставить на всеобщее обозрение?

Примерно такой же тарелкой из полновесного серебра награждают победительниц одиночного женского первенства на Уимблдонском турнире. Однако на этой были выгравированы слова: «Томас Ф. Болден. Человек года клуба „Гарлемские парни“». Ему доводилось получать в качестве награды почетные знаки, медали, вымпелы и памятные подарки, но тарелку — никогда. Интересно, какой шутник в клубе додумался до такого?

Обняв Дженни за плечи, он притянул ее к себе:

— Ну уж нет. Эта замечательная свинцовая штуковина отправится прямо в чулан.

— Ты должен гордиться своей наградой, — возразила Дженни.

— Я и горжусь, но она все равно отправится в чулан.

— Ей не обязательно стоять на самом видном месте. Можно поставить где-нибудь в сторонке. К примеру, на столике в маленьком коридоре между твоей спальней и ванной. Ты же так старался. Надо радоваться своим достижениям.

Посмотрев на Дженни, Болден усмехнулся:

— Я и радуюсь. Просто глупо вспоминать о собственном величии всякий раз, как идешь в туалет. Это так… даже не знаю… так по-нью-йоркски.

— «Если ты действительно можешь что-то здорово сделать, то заявить об этом во всеуслышание — не хвастовство», — сказала Дженни. — Твои слова.

— Я говорил о баскетболе — о том, что могу забить мяч в прыжке. Вот это достижение для белого мужика тридцати двух лет от роду, который привирает, что в нем росту два метра. В следующий раз сфотографируй, как я прыгаю, и я поставлю фотографию на столик рядом с ванной. Даже в рамочке.

Время близилось к полуночи, вторник, середина января — узкие улочки делового района Нью-Йорка были пустынны. Ночное небо нависало над городом. Серые тучи мчались между небоскребами, словно быстроходные корабли. Стояла теплая, не по сезону, погода. Поговаривали, что на Восточное побережье могут обрушиться ураганы, но, похоже, на этот раз синоптики ошиблись.

Ежегодный благотворительный обед в пользу клуба «Гарлемские парни» завершился полчаса назад. Все прошло по высшему разряду: белые скатерти, коктейли с шампанским, четыре перемены блюд, вместо традиционной курицы — свежие морепродукты. Болден слишком нервничал по поводу своей речи и поэтому не мог наслаждаться мероприятием. Кроме того, все это не в его вкусе. Слишком много похлопываний по спине. Слишком много рукопожатий. Натужный смех. После всех поцелуев ему казалось, что щеки превратились в боксерскую грушу.

Впрочем, это действо собрало триста тысяч долларов. За такую сумму щеки вполне могли и потерпеть.