Читать книгу "Двойник - Валерий Горшков"

Они никак не могли решить, что же делать с этой девкой?

Бригада уже получила за заложницу в качестве аванса сто тысяч баксов от ее отца, крупнейшего питерского финансиста, предоставив деляге видеопленку, из которой следовало, что его ненаглядная жива-здорова.

Однако вторые сто кусков этот денежный мешок соглашался отдать только при освобождении девицы из рук в руки.

Бригадир, тяжелый детина родом из Сибири, с руками, напоминающими лесные коряги, пребывал в нелегком раздумье.

А подумать действительно было над чем.

Он сколотил группу, основной костяк которой составляли всего три человека, два года назад. Безопасным и прибыльным рэкетом заниматься стало уже поздно — питерский рынок был давно поделен и надежно охранялся братвой.

Подались в киднепперы. И дела пошли успешно. Гарантией и основой их удачного бизнеса, как считали все трое братков, являлось обязательное — после получения выкупа, понятно, — уничтожение заложников.

Но теперь Бригадир определился: нынешнее дело — последнее.

И не потому, конечно, что в газетах стоял по их поводу несусветный хай, а некий «Ворон», или, как его еще называли в прессе, «убийца убийц», обещал лично уничтожить «зажившихся на этой земле уродов». (Это он так про них.) Не знал Бригадир и того, что питерские менты получили на их группу прямую наводку и вот-вот выйдут на тайную хазу, — просто сибиряк чисто крестьянским, земляным нутром ощущал: пора уходить.

Но вот что делать с девкой?

Бригаде уже приходилось осуществлять такие операции — одновременный обмен заложников на баксы. При этом всегда группа уходила с долларами, оставляя клиентам трупы. Но опять-таки именно в нынешнем деле Бригадир буквально чуял какой-то подвох.

Вошел Фитиль, долговязый, с большим блатным форсом малый. Как же — три ходки на зону!

— Ну, надыбал начальник? Что будем делать с «задержанной»?

— Закапывать, — просто сказал тот.

Бывалый зек, похоже, не ожидал такого ответа, хотя «закапывать» девицу рано или поздно все равно пришлось бы. Да и сам Фитиль делал это не один раз и даже как бы в охотку. Впрочем, тут было, скорее, другое. За три дня пребывания заложницы на хазе блатарь определенно прикипел к ней.

Вообще эта дочка финансиста оказалась стервой в своем роде удивительной.

Ее не только не напугало похищение — она восприняла его восторженно, как давно ожидаемую, но все время откладываемую веселую загородную пирушку.

Бригадир, мужик кержацких корней и потому не терпевший блуда, запрещал браткам прикасаться к заложницам. Ребята воспринимали приказ с недоумением и затаенным раздражением, но слишком велик был авторитет сибиряка.

Здесь же все пошло наперекосяк. Эта пятнадцатилетняя шлюшка за каких-нибудь полдня самым натуральным образом совратила пацанов. Появилась водяра — спиртное кержак тоже категорически запрещал; — и начался настоящий шалман. И Бригадир впервые за все время существования своей группы почувствовал, что его власть небеспредельна.

В конце концов, тем более что в сознании прочно засела мысль — дело-то последнее, он махнул рукой на загул и блядство. Единственное, что теперь всерьез беспокоило его — практически некому было прослеживать подходы к хазе.

Два бойца день и ночь жрали ханку и трахались с «задержанной», а сам Бригадир выполнять черновую работу охранника не хотел, дабы не подорвать собственный авторитет в группе. Так, поглядывал иногда из окошка.

— Ну чего, тогда я пойду напоследок к Иришке? — почти робко спросил Фитиль.

И здесь Бригадир опять-таки дал слабину. Ну чуял он, чуял: времени на баловство больше нет! Однако разрешил. Но здесь по причине, можно сказать, святой, а Бригадир был человеком по-своему набожным. Дело в том, что закапывать-то придется не только девчонку, но и обоих братков. И потому он как бы выполнял последнее желание смертника.

Бригадир не возьмет с собой ни Фитиля, ни Боцмана — бывшего боксера-средневеса, получившего свою кликуху за постоянное ношение тельняшки.

И не потому, что не хотелось делить с таким трудом заработанные денежки на троих. Хотя и потому — тоже. Главное, Бригадир никак не засвечен в органах. Нет там ни его пальчиков, ни фотки, ни даже словесного портрета — даром, что ли, мочили всех заложников!

Фитиль же, к примеру, — личность известная. Даже сейчас находится в розыске по случаю побега с зоны.

Другое с Боцманом — круглый он долбарь. Ни с того ни сего засветился во время очередного «обмена» заложницы на баксы. И теперь его фоторобот в ментовке определенно имеется. А как-то до самой хазы вел за собой хвоста. Бригадир тогда просек это очень вовремя. Придушил сявку из «наружки». Потом пришлось срочно новую точку искать.

В общем, возьмут из них любого — и, господин Бригадир, раскрыто ваше инкогнито. За кордон уже не смоешься.

Между тем в соседней комнате сладким сном спала, разметав по подушке роскошные русые волосы, ладно сложенная, с миловидным личиком и по-детски пухлыми губками девушка Ира. А прожженный уголовник Фитиль стоял рядом с ней, и ему как будто было жалко ее будить. Наконец он потихонечку стал стягивать с нее одеяло.

— Ириш?!

Та приоткрыла глаза, как-то хорошо, открыто улыбнулась:

— Привет!

Потом она тут же деловито и спокойно расстегнула молнию на джинсах Фитиля и, приподнявшись на локоток, приспустила их вместе с трусами. Пристроившись еще поудобнее, Ирина приникла ртом к раскаленным гениталиям блатаря и стала уверенными движениями языка, губ и рук обрабатывать их.

Судя по учащенному дыханию и закатившимся глазам Фитиля, делала она это весьма квалифицированно. Но вот Ирина всерьез принялась за его главный эрогенный элемент, и браток аж зашелся будто в лихоманке.

Боцман, зашедший в это время в комнату, тут же стал стягивать штаны, надеясь каким-либо образом пристроиться к этой процедуре. Но покрутившись и так и эдак, он решил просто дожидаться своей очереди.

Появился и Бригадир. Мрачно оглядев происходящее, он вызвал Боцмана в соседнюю комнату.

— Сходи за лопатами, — распорядился босс.

— На хера? — удивился браток. — Сразу в машину и положим.

— Тащи сейчас, а то… забудем, как в прошлый раз.

Вообще-то лопат им забывать еще не доводилось, но спорить Боцман не решился и двинулся в подсобку.

Бригадир же лишил своего бойца его доли физиологического удовольствия все из-за того же, теперь уже угрожающе нарастающего чувства, что они опаздывают.

Боцман приволок две лопаты, и сибиряк взглянул на них с некоторым омерзением — обе были в засохшей грязи, а на одной остались следы крови, да еще с пучком волос: предыдущую девицу пришлось добивать прямо в ее могиле.